По поводу недавнего поста о хитросделанной бабе, которая после ЭКО попыталась выставить на алименты донора спермы (или, по крайней мере, такова была подача изначального поста) имею сказать следующее.
Автор @4Everone даже не читал первоисточник — само определение ВС РФ, ограничившись вместо этого дурацким резюме, высосанным из пальца. Ну нахрена, спрашивается, обращать внимание на совершенно побочное цитирование норм СК, которое к существу спора относилось очень косвенно, при этом упуская принципиально важные и куда более интересные фактические подробности?
Определение, между тем, читается практически как детектив. Ну или как дешевый сериал по ТВ, кому что ближе.
Сам текст определения Верховного Суда РФ.
Что же мы можем узнать при внимательном прочтении? А вот что.
1. Гражданин Козлов (ответчик, он же биологический отец) отнюдь не являлся анонимным донором. Этот товарищ изначально пришел вместе с гражданкой Токаревой (истец), 24.01.2016 г. подписал заявление на ЭКО, в котором просил произвести криоконсервацию его спермы и использовать ее для оплодотворения Токаревой.
В обоснование своих требований истец указала на то, что ответчик является отцом её детей, участвовал в программе экстракорпорального оплодотворения, в ходе которой подписывал согласие принимать участие в воспитании будущих детей. Вместе с тем в настоящее время Козлов С.К.
отказывается подать заявление в органы ЗАГС о признании отцовства, помощи истцу в воспитании и содержании детей не оказывает.
Сразу отметим, что это позиция гражданки, которая в дальнейшем будет очень хитро опровергнута.
Однако в совокупности с прочими обстоятельствами я вполне допускаю, что в этой части она говорила правду.
Как установлено судом и следует из материалов дела, Токарева Я.С. и Козлов С.К. в браке не состояли. Ответчик Козлов С.К. состоит в браке с Козловой Н.А., имеет несовершеннолетних дочерей
Начинается бразилиада.
Вот мне любопытно мнение замужних и детных теток: вы своему мужику без проблем позволите сходить оплодотворить левую барышню? Не анонимно сдать сперму, а именно открыто — заполнить заявление, подписаться, сдать…
В январе 2016 года истец обратилась в ЗАО Медицинский центр «Авиценна» с заявлением о проведении лечения бесплодия методом экстракорпорального оплодотворения/искусственной инсеминации с использованием спермы выбранного истцом донора — Козлова С.К. Заявление было подписано истцом и ответчиком.
В заявлении от 24 января 2016 года ответчик просил произвести криоконсервацию его спермы до 24 января 2017 года и использовать её в течение указанного срока хранения для оплодотворения Токаревой Я.С.
Как ваше мнение, не поменялось? Уже считаете, что мужик был не так уж и не при делах? У меня на этом этапе закрались подобные сомнения.
Но в этой истории все только начинается.
При проведении первой базовой программы ЭКО беременность у истца не наступила.27 октября 2016 года Токарева Я.С. повторно, без участия Козлова С.К., обратилась в ЗАО Медицинский центр «Авиценна» с заявлениями о проведении лечения бесплодия с использованием ооцитов профессионального донора и спермы выбранного ею донора — Козлова С.К.Из эмбриологического протокола от 7 ноября 2016 года следует, что в результате ЭКО с использованием генетического материала Козлова С.К. получены качественные эмбрионы, которые 12 ноября 2016 года перенесены Токаревой Я.С.Ответчик факт рождения детей с использованием его генетического материала не оспаривал.
Выясняется, что с первой попытки не получилось, а при повторном заявлении Козлов уже ни на что не подписывался.
Вместе с тем, в первоначальном заявлении Козлов просил заморозить его сперму до 24 января 2017 г.
и использовать ее для оплодотворения Токаревой, чем и воспользовались в «Авиценне», проведя процедуру без согласия донора. И вот хрен разберешься без стакана, кто тут больше неправ. Но идем далее.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что Токарева Я.С. и Козлов С.К. в браке не состояли, ответчик являлся донором генетического материала и обязательств по участию в воспитании и содержании детей он на себя не принимал, в связи с чем у него не возникли родительские права и обязанности в отношении родившихся у истца детей.
Отменяя решение суда первой инстанции, и удовлетворяя иск Токаревой Я.С., суд апелляционной инстанции указал на то, что Козлов С.К. проходил программу ЭКО как гражданский муж истца, медико-генетическое обследование не проходил, индивидуальная карта донора на него не заполнялась. В связи с изложенным суд апелляционной инстанции пришёл к выводу о том, что Козлов С.К.
проходил программу ЭКО не в качестве донора половых клеток, а в качестве партнёра истца, в связи с чем у него возникли родительские права и обязанности в отношении родившихся у Токаревой Я.С. детей.
Вот так. Апелляция пришла к выводу о том, что Козлов — гражданский муж и партнер Токаревой. И ведь сложно спорить: сам вместе с бабой пришел, сам подписал заявление… Идем далее.
Смотрим, где же апелляция оказалась неправа.
Все цитаты нормативки не привожу ввиду большого их объема, кому интересно — смотрите в оригинале. Для юристов будет небезынтересно. Приведу лишь часть.
Согласно разъяснениям, приведённым в пунктах 30, 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 мая 2017 года № 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей», лица, состоящие в браке и давшие свое согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, в случае рождения у них ребёнка в результате применения этих методов записываются его родителями в книге записей рождений (абзац первый пункта 4 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации).В целях правильного разрешения иска об оспаривании отцовства лицом, записанным в качестве отца ребёнка, рождённого в результате применения названных методов, судам следует, в частности, проверить такие юридически значимые обстоятельства, как: имело ли место рождение ребенка в результате применения метода искусственного оплодотворения или имплантации эмбриона, добровольно ли и осознанно ли было дано указанным лицом согласие на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, на какой срок было дано такое согласие и не было ли оно отозвано до истечения этого срока, не истёк ли данный срок на момент проведения искусственного оплодотворения или имплантации эмбриона, давал ли истец согласие на использование при применении названных методов донорского биологического материала.По смыслу семейного законодательства (пункт 4 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации), рождение ребёнка с использованием супругами (одинокой женщиной) донорского генетического материала не влечёт установления родительских прав и обязанностей между донором и ребёнком независимо от того, было данное лицо известно родителям ребёнка или нет (анонимный донор). С учётом этого лицо, являвшееся донором генетического материала, не вправе при разрешении требований об оспаривании и (или) установлении отцовства (материнства) ссылаться на то обстоятельство, что оно является фактическим родителем ребёнка. По этим же основаниям не могут быть удовлетворены и требования лиц, записанных в качестве родителей (единственного родителя) ребёнка, об установлении отцовства в отношении лица, являвшегося донором генетического материала, с использованием которого был рожден ребёнок.
Прочитали? Вкурили? Поняли смысл? И к чему были ахи-охи про охкакуюжхитрожопую яжмать? Уже достаточно давно даны разъяснения о том, что донор не равно отец, его нельзя вот так, на ровном месте, без достаточных на то оснований записать таковым и дальше трясти алименты.
А теперь к хитростям, тонкостям и частностям. Почему же наш отец-героин отпетлял от алиментов, несмотря на то, что осознанно на все это шел? А вот почему.
https://www.youtube.com/watch?v=ki58Z2KGT-Q\u0026t=1387s
Из материалов дела следует, что Токаревой Я.С. 29 января 2016 года было подано заявление о добровольном согласии на медицинское вмешательство с использованием спермы донора Козлова С.К.(л.д. 56). Козлов С.К. подписал данное заявление в графе «муж».Оформление указанного заявления Токаревой Я.С. и Козлова С.К.
, при наличии в заявлении указания на методы проведения процедуры (ЭКО/ИИ), соответствует положениями п.п. «в» п. 24 параграфа III Порядка, что свидетельствует о прохождении Токаревой Я.С. и Козловым С.К. на основании обоюдного информированного добровольного согласия базовой программы применения вспомогательных репродуктивных технологий.
При этом форма заявления, установленная Приложением № 12 к данному Порядку, не содержит указаний на необходимость обозначения правовых статусов заявителей (муж/жена), в связи с чем подписанное сторонами заявление от 29 января 2016 года установленной форме не соответствует (л.д. 56).
Из этого следует, что данное заявление не может рассматриваться как основание для возникновения прав и обязанностей для лиц, не состоящих в официальном браке.
Кроме того, исходя из содержания заявления от 29 января 2016 года, содержащего элементы, установленные Приложением № 12 к Порядку, а именно данных о личности заявителя, выбора методов лечения, указания кандидатуры выбранного донора, следует, что автором данного заявления является Токарева Я.С. При этом, своей подписью Козлов С.К., не являясь мужем Токаревой Я.С.
, лишь подтвердил указанные его данные в качестве донора генетического материала.При таких обстоятельствах, наличествующая в тексте заявления от 29 января 2016 года фраза «Я обязуюсь….», исходя из единого контекста и смысла всего заявления, относится к принятию данной обязанности именно лицом, подающим заявление на медицинское вмешательство Токаревой Я.С.
При таких обстоятельствах вывод суда апелляционной инстанции о том, что в заявлении Токаревой Я.С. от 29 января 2016 года о добровольном согласии на медицинское вмешательство ответчик, расписавшись в графе «муж», обязался взять на себя все права и обязанности родителя, являются ошибочными.
Форма заявления на ЭКО, предоставленная Козлову и Токаревой в «Авиценне», содержала графы «муж» и «жена», а также предусматривала обязательство (либо отсутствие такого обязательства) заявителей принять на себя права и обязанности родителей. Однако эта форма не соответствовала установленной… Эту «мелочь» ни первая инстанция, ни апелляция не заметили. Да и не отличаются у нас суды общей юрисдикции склонностью к отслеживанию надлежащих форм документов, это больше в арбитражных судах бывает…
Но на этом хитрушки и тонкости не заканчиваются.
Вместе с тем в заявлении Козлова К.С. от 24 января 2016 года одновременно подчёркнуты два взаимоисключающих пункта (я обязуюсь взять (не обязуюсь взять) все права и обязанности родителя в отношении будущего ребёнка), что не позволяет сделать вывод о согласии ответчика на принятие на себя прав и обязанностей родителя в отношении будущего ребёнка.
Вот, на мой взгляд, основная причина, по которой гражданин Козлов отпетлял от отцовства и алиментов и тем самым оправдал с точки зрения гражданки Токаревой свою фамилию.
Здесь действительно очень важно такое обстоятельство как воля стороны, намерения: хочет ли мужчина просто стать донором и помочь женщине в оплодотворении — либо же он намеревается завести с ней совместного ребенка со всеми вытекающими последствиями.
Кстати, как по мне, эту часть заявления правильнее всего было оформить не в стиле «подчеркните нужное», а заставлять заявителей вписывать выбранный вариант от руки. Уж слишком легко потом добавить одно подчеркивание и тем самым устранить возможность определения действительной воли сторон.
Вообще, не удивлюсь, если дополнительное подчеркивание появилось постфактум в клинике или даже в суде. При ознакомлении с материалами дела в документе очень просто провести черту пальцем с приклеенным кусочком стержня. А ведь, как указано в определении, подлинники документов не истребовались ни судом первой инстанции, ни апелляцией.
Столько было возможностей поправить заявление одним движением руки…
Ну и еще один «малозначительный» момент, похоронивший надежды Токаревой на сладкие алименты.
Из материалов дела следует, что на повторную программу в ноябре 2016 года Токарева Я.С.
приехала одна, о данном факте свидетельствует содержание заявления от 27 октября 2016 года, которое заполнила сама истец, что она и не отрицала, согласно которому просила «провести ей ЭКО с использованием ооцитов профессионального донора». Подписи от имени Козлова С.К.
в этих заявлениях выполнены самой Токаревой Я.С. (л.д.47-48).
Вот это, как мне кажется, уже свинство.
Очень вероятно, что к тому времени Козлов с Токаревой попросту поссорились (ну или обо всем узнала супруга Козлова, к примеру — выбирайте любой вариант, сценаристки сериалов и говношоу типа «Час сюда, час туда» стонут в экстазе), и у Козлова уже не было никакого желания быть донором спермы. Зато было заявление с формально не истекшим сроком криоконсервации…
При этом, несмотря на отсутствие договора донорстве между Козловым С.К. и медицинским учреждением, генетический материал Козлова С.К. при проведении медицинского вмешательства Токаревой Я.С. (ЭКО с применением ооцитов профессионального донора) был использован как материал неанонимного донора.
Между тем, установив на основании сведений, полученных из медицинского учреждения, что Козлов С.К.
проходил обследование согласно пунктам И и 16 указанного выше Порядка, соответствующее обследованию, проводящемуся в отношении доноров генетического материала, Судебная коллегия делает ошибочный вывод о том, что ответчик проходил программу ЭКО не в качестве донора половых клеток, а в качестве партнёра истца.
Ну и обследование Козлов проходил в порядке, предусмотренном именно для доноров, а не для партнеров. В иных обстоятельствах это не имело бы особого значения, но в данном деле уж больно все неоднозначно складывается.
При этом судебной коллегией не указано на основании каких обстоятельств и подтверждающих их доказательств она пришла к такому выводу, поскольку из материалов дела и протоколов судебных заседаний следует, что ни судом первой инстанции, ни судом второй инстанции подлинная медицинская документация из ЗАО Медицинский центр «Авиценна» не запрашивалась. Кроме того, судом апелляционной инстанции не учтено, что правовое значение для последствий проведения процедуры ЭКО в соответствии с вышеприведёнными нормами законодательства имеет нахождение участников этой процедуры в браке; «партнёрство» женщины, не состоящей в браке с донором спермы, применительно к процедуре ЭКО не может служить достаточным основанием для установления отцовства в судебном порядке.
Вот, собственно, и все. «Гражданский брак» как не признавался законодателем и судами, так и не признается, это принципиальная позиция нашего государства. Да, лица, не состоящие в браке, могут завести общего ребенка и даже оформить это записями об отцовстве, но только в том случае, если ими соблюден установленный законом порядок (по общему согласию) — либо же в судебном порядке. А вот при отношениях «донор — реципиент» действуют уже иные нормы.
На будущее хочется пожелать как авторам постов, так и комментаторам: читайте первоисточники и включайте голову.
[моё] Алименты Жадность Длиннопост Негатив Отредактировал hastom 2 года назад Похожие посты закончились. Возможно, вас заинтересуют другие посты по тегам:
Донора спермы записали в мужья // Верховный суд отменил решение о взыскании с него алиментов
Гражданская коллегия Верховного суда (ВС) рассмотрела редкий спор, возникший в связи с рождением ребенка путем экстракорпорального оплодотворения (ЭКО). Мать детей требовала установить отцовство донора спермы и взыскать алименты. Но стороны процедуры не были в браке, а в оформлении документов при ЭКО были недостатки. Тот факт, что ответчик расписался в графе «муж» не означает, что он взял на себя обязанности родителя, полагает ВС. Коллегия оставила в силе решение первой инстанции, отказавшей заявительнице. Дело показывает, как важно донорам внимательно заполнять документы.
Яна Токарева из Южно-Сахалинска просила через суд установить отцовство Сергея Козлова в отношении двух дочерей заявительницы и взыскать алименты. Дети родились в результате экстракорпорального оплодотворения спермой ответчика. При этом Сергей Козлов был женат на другой женщине, от которой у него двое детей. Из определения не ясно, знала ли супруга, что ее муж стал донором для Яны Токаревой.
Он сдал сперму в январе 2016 года, попросил произвести ее криоконсервацию на год и использовать в это время для оплодотворения Яны Токаревой. Беременность у нее наступила только со второй попытки в ноябре 2016 года. При этом на вторую процедуру Яна Токарева пришла уже одна, без Сергея Козлова.
Донор факт рождения детей с использованием его спермы не отрицал. Но, как утверждала Яна Токарева, теперь отказывается подать заявление в ЗАГС о признании отцовства, а в воспитании и содержании детей не участвует.
Суды разошлись в своих выводах. Первая инстанция отказала в удовлетворении требований, апелляция приняла противоположное решение, признав ответчика и отцом, и плательщиком алиментов.
Источником спора стала неоднозначная интерпретация документов, которые подписывались участниками спора при проведении ЭКО.
Например, в заявлении на проведение первой процедуры Сергей Козлов расписался в графе «муж», притом в этом заявлении содержалось обязательство воспитывать ребенка.
Это позволило апелляционному суду прийти к выводу, что Сергей Козлов проходил программу ЭКО как гражданский муж («партнер») истицы. Суд дополнительно обратил внимание на то, что медико-генетическое исследование Сергей Козлов не проходил, а карта донора на него не заполнялась.
Гражданская коллегия ВС не согласилась с таким пониманием сути отношений сторон.
По правилам п. 4 ст. 51 Семейного кодекса о записи родителе в книге рождения супруги, давшие согласие на ЭКО, записываются родителями.
Пленум ВС в 2017 году разъяснил[1], что рождение ребенка с использованием одинокой женщиной донорского генетического материала не влечет установления родительских прав и обязанностей между донором и ребенком.
Поэтому если единственный родитель требует установить отцовство в отношении донора, то для удовлетворения требований нельзя ссылаться на то, что он — фактический родитель ребенка.
Дальше гражданская коллегия обратила внимание на документы, которые оформлялись при ЭКО. В заявлении Яны Токаревой о добровольном согласии на процедуру Сергей Козлов расписался в графе «муж».
Однако в специальной форме, установленной Порядком использования вспомогательных репродуктивных технологий[2], нет требования указывать статус заявителей. Значит, подписанное истцом и ответчиком заявление форме не соответствует.
Следовательно, права и обязанности из него не возникли. «Фраза «Я обязуюсь…», исходя из единого контекста и смысла всего заявления, относится к принятию данной обязанности именно лицом, подающим заявление на медицинское вмешательство», — считает ВС.
Выводы апелляции о том, что Сергей Козлов, расписавшийся в графе «муж», обязался взять на себя все права и обязанности родителя, ошибочны.
Еще одна претензия ВС к заявлению — Сергей Козлов одновременно подчеркнул два взаимоисключающих пункта: «я обязуюсь взять (не обязуюсь взять)». Из этого также нельзя сделать вывод, готов ли он был взять на себя обязанности отца.
Наконец, несмотря на то, что Сергей Козлов просил сохранить сперму в течение года, договор о донорстве с клиникой не было заключен «по не зависящим от Сергея Козлова причинам».
Так как ЭКО принесло результаты только со второй попытки, без присутствия ответчика (подпись во втором заявлении от его имени Яна Токарева сделала сама), ВС делает следующий вывод: «базовый этап применения вспомогательных репродуктивных технологий был окончен, в виду (так в оригинале. ― Прим. ред.
) чего дальнейшие правоотношения между Козловым С.К. и медицинским учреждением ограничивались действием договора о криоконсервации генетического материала, заключённым на основании заявления от 24 января 2016 года, а дальнейшие правоотношения между Токаревой Я.С.
и медицинским учреждением сформировались в рамках осуществления дополнительного этапа применения вспомогательных репродуктивных технологий». То есть ВС расценивает вторую попытку как «отдельное дополнительное медицинское вмешательство по единоличному волеизъявлению Яны Токаревой».
Не согласилась коллегия и с квалификацией Сергея Козлова как «партнера», а не «донора». Апелляция не указала, почему пришла к такому выводу, а документы из клиники не запрашивала.
Правовое значение для последствий ЭКО имеет нахождение участников этой процедуры в браке.
«Партнёрство» женщины, не состоящей в браке с донором, применительно к ЭКО не может служить достаточным основанием для установления отцовства в судебном порядке, считает ВС.
Гражданская коллегия ВС отменила решение апелляции и оставила в силе решение первой инстанции, отказавшей Яне Токаревой в ее требованиях к Сергею Козлову.
Похожий вопрос гражданская коллегия ВС уже рассматривала, правда, в качестве первой инстанции.
В деле заявительница пыталась оспорить положения уже не действущей Инструкции по применению методов вспомогательных репродуктивных технологий (утверждена Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 26 февраля 2003 года № 67). П.
6 Инструкции говорил, что доноры не берут на себя родительские обязанности по отношению к будущему ребенку. ВС заявительнице отказал. Женщина, родившая ребенка в результате искусственного оплодотворения, и донор не вступают друг с другом в какие-либо правоотношения.
[1] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 мая 2017 года № 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей».
[2] Порядок использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказания и ограничения к их применению, утверждены приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 30 августа 2012 года № 107н.
Алименты с донора спермы при ЭКО взыскать нельзя, — решил Верховный Суд РФ
Новости 21 Августа 2019 г. 07:49
Экстракорпоральное оплодотворение не дает права взыскать алименты с донора спермы, если он не является мужем матери ребенка
Верховный Суд РФ вынес определение по жалобе Козлова С.К., который сначала согласился быть донором спермы для Токаревой Я.С., а потом стал ответчиком в суде по делу об установлении отцовства и взыскании с него алиментов двоих детей.
Эта история началась не совсем обычно. У молодой незамужней женщины было бесплодие. Но современная медицина способна помочь решить эту проблему. Так и в этом случае – женщина решила прибегнуть к помощи ЭКО (экстракорпорального оплодотворения).
Как известно, для зачатия ребенка одной женщины мало – нужен мужчина, а точнее – его генетический материал (сперма). В связи с этим Токарева Я.С. попросила стать донором спермы своего знакомого Козлова С.К. — просто донором, т.е. без последующих обязательств по содержанию детей.
На этот момент мужчина уже был женат и вместе с женой воспитывал двоих дочерей. Но эти обстоятельства его не смутили, и он подписал в клинике, где была запланирована процедура ЭКО, свое согласие на криоконсервацию спермы сроком на 1 год и её использование для оплодотворения Токаревой Я.С.
Со второй попытки ЭКО женщине удалось забеременеть и родить двойню. А после этого она решила, что донор спермы для её детей должен быть признан отцом и платить ей алименты на двоих детей в размере 1/3 заработка отца. Токарева Я.С.
обратилась в суд с соответствующим иском. Но, несмотря на то, что Козлов С.К.
не оспаривал факт рождения детей с использованием его генетического материала, суд первой инстанции отказал женщине в установлении отцовства и взыскании алиментов на несовершеннолетних детей.
Однако решительная женщина обжаловала невыгодное для неё решение. Суд апелляционной инстанции признал, что все же Козлов С.К. является отцом детей истца, а значит, должен платить алименты на них.
Но этот судебный акт уже не устроил ответчика Козлова С.Н. – донора спермы. Мужчина его обжаловал в Верховном Суде РФ, который встал на его сторону.
- 2 июля 2019 Верховный суд РФ вынес определение об отмене апелляционного определения и оставил в силе решение суда первой инстанции, по которому женщине было отказано в удовлетворении исковых требований.
- Быть биологическим отцом — еще не значит иметь обязанности по содержанию детей, — следует из позиции ВС РФ.
- Сам по себе факт рождения ребенка с использованием донорского материала совершенно не означает, что мужчина обязан стать полноценным отцом во всех смыслах этого слова.
- По закону как донор спермы не может требовать признать его отцом, так и тот, кто воспользовался этим донорским материалом, не может потребовать признания донора спермы отцом ребенка.
- В пользу мужчины была совокупность обстоятельств по делу:
- — мать детей и донор спермы не состояли в браке,
- — мужчина согласился, чтобы женщине было проведено лечение бесплодия методом экстракорпорального оплодотворения/искусственной инсеминации с использованием его спермы,
— после первой базовой программы ЭКО беременность у женщины не наступила, тогда женщина обратилась в клинику с заявлениями о проведении лечения бесплодия с использованием ооцитов профессионального донора и спермы выбранного ею донора — Козлова С.К. Но сам мужчина про эту вторую попытку женщины ничего не знал и в клинику не обращался.
Верховный Суд разъяснил, что по смыслу семейного законодательства (пункт 4 статьи 51 Семейного кодекса РФ), рождение ребёнка с использованием супругами (одинокой женщиной) донорского генетического материала не влечёт установления родительских прав и обязанностей между донором и ребёнком независимо от того, было данное лицо известно родителям ребёнка или нет (анонимный донор). С учётом этого лицо, являвшееся донором генетического материала, не вправе при разрешении требований об оспаривании и (или) установлении отцовства (материнства) ссылаться на то обстоятельство, что оно является фактическим родителем ребёнка. По этим же основаниям не могут быть удовлетворены и требования лиц, записанных в качестве родителей (единственного родителя) ребёнка, об установлении отцовства в отношении лица, являвшегося донором генетического материала, с использованием которого был рожден ребёнок.
Таким образом, установить отцовство на том лишь основании, что мужчина является донором спермы, нельзя.
Хотите узнать, какие есть мифы про алименты?
Вы можете оформить бесплатную подписку на рассылку юриста Елены Могилевской «Хочу взыскать большие алименты на ребенка» и читать больше важных материалов по этой теме.
Почему в рассмотренном ВС споре донора биоматериала следует признать отцом
13 августа «АГ» опубликовала новость о правовой позиции Верховного Суда РФ по гражданскому спору об определении отцовства и взыскании алиментов с донора биоматериала для процедуры ЭКО.
В рассматриваемом деле районный суд отказал в удовлетворении исковых требований на том основании, что истица и ответчик не были женаты.
В обоснование своей позиции суд подчеркнул, что ответчик являлся донором генетического материала и этот факт не оспаривал, однако он не принимал на себя обязательств участвовать в воспитании и содержании детей, в связи с чем родительские права и обязанности у него не возникли.
Суд апелляционной инстанции, отменив решение суда первой инстанции, установил отцовство мужчины и взыскал с него алименты, указав при этом, что мужчина участвовал в программе ЭКО как «гражданский муж», не проходил медико-генетическое обследование для доноров, индивидуальная карта донора на него также не заполнялась. В связи с этим суд счел, что ответчик участвовал в проведении ЭКО не как донор, а как партнер истицы, поэтому у него возникли родительские права и обязанности в отношении родившихся детей.
Верховный Суд РФ Определением от 2 июля 2019 г. № 64-КП9-6 ВС поддержал позицию суда первой инстанции, отметив, что нахождение участников данной процедуры в браке имеет правовое значение для последствий ее проведения.
ВС: Подпись донора спермы в графе «муж» в заявлении на ЭКО не достаточна для признания отцовства и взыскания алиментовСуд указал, что из медицинских документов должен следовать однозначный вывод о принятии донором генетического материала родительских прав и обязанностей в отношении будущих детей
Полагаю, что ВС РФ не изучил все обстоятельства дела полно и всесторонне, как того требует закон. Более того, в определении высшая судебная инстанция использовала термины, не применяемые ни в законодательстве, ни в практике.
В частности, базовой программой вспомогательной репродуктивной технологии (ВРТ) согласно разделу III Порядка использования ВРТ, утвержденного Приказом Минздрава России от 30 августа 2012 г. № 107н (далее – Порядок), является экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО). Базовая программа состоит из указанных в п.
24 Порядка этапов и может дополняться иными этапами, предусмотренными п. 24.1 документа. Таким образом, каждая программа ЭКО является базовой независимо от общего количества программ.
Однако ВС РФ назвал повторную базовую программу ЭКО, в результате которой родились дети истицы, отдельным дополнительным медицинским вмешательством, которое не охватывается рамками базового проведения процедуры ЭКО.
Многие спорные обстоятельства дела ВС безосновательно, на мой взгляд, трактовал только в пользу ответчика, допустив вольное толкование норм Семейного кодекса РФ, противоречащее ранее данным собственным разъяснениям и смыслу закона.
Так, в определении отмечено, что суд апелляционной инстанции должен был учесть, что правовое значение для последствий проведения ЭКО имеет нахождение ее участников в браке. «“Партнерство” женщины, не состоящей в браке с донором спермы, применительно к процедуре ЭКО не может служить достаточным основанием для установления отцовства в судебном порядке», – указано в документе.
В соответствии со ст. 49 СК РФ при установлении отцовства суд принимает во внимание любые доказательства, достоверно подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица.
«Такие доказательства могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов (абз. 2 ч. 1 ст. 55 ГПК РФ)» (Постановление Пленума ВС РФ от 16 мая 2017 г.
№ 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей»).
Ставя во главу угла наличие зарегистрированного брака между участниками ЭКО, высшая судебная инстанция, на мой взгляд, не только поражает в правах иных лиц, желающих воспользоваться репродуктивными технологиями (одиноких женщин и мужчин), но и входит в противоречие с рядом законов, в том числе Конституцией РФ (ч. 2 ст. 19).
Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.
Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
Все доказательства, в том числе партнерство (и (или) сожительство) мужчины и женщины, обратившихся в медучреждение по поводу лечения бесплодия с использованием вспомогательных репродуктивных технологий, должны рассматриваться судом в комплексе со всеми остальными доказательствами, а также выяснением действительной воли сторон и толковаться с учетом всех обстоятельств дела.
Так, если ответчик заявляет, что был донором, а не партнером (гражданским мужем, сожителем), чья ответственность за содержание совместных детей доказывается в соответствии со ст.
49 СК РФ, то отношения между истицей и ответчиком следует считать сделкой, которая является действительной только при наличии единства воли и волеизъявления.
В ином случае такая сделка порочна, то есть недействительна (оспорима либо ничтожна).
Пороки воли и волеизъявления могут состоять в следующем:
- волеизъявление не соответствует воле – сделка совершена под влиянием обмана, насилия, угрозы, на крайне невыгодных условиях, чем другая сторона воспользовалась вследствие стечения неблагоприятных обстоятельств (кабальная сделка) (ст. 179 ГК РФ); сделка совершена лишь для вида, без намерения создать правовые последствия либо с целью прикрыть другую сделку (ст. 170 ГК РФ);
- волеизъявление соответствует воле, но последняя была сформирована под воздействием внешних факторов, неблагоприятно повлиявших на ее формирование, – сделка, совершенная под влиянием существенного заблуждения (ст. 178 ГК РФ);
- волеизъявление было сделано в состоянии, когда гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, то есть воли на совершение сделки не было (ст. 177 ГК РФ).
Поскольку факта наличия какого-либо из указанных обстоятельств ответчиком доказано не было, следует исходить из того, что в момент совместного с истицей обращения в клинику для проведения ЭКО его воля полностью соответствовала волеизъявлению. А уже после рождения детей ответчик – думается, с целью избежать имущественной ответственности за их содержание, – стал называть себя донором.
Подчеркну, что Приказом Минздрава России № 107н утверждены различные формы документов, применяемые клиниками ВРТ, – для одинокой женщины, супружеских пар и пар, не состоящих в зарегистрированном браке (в п. 7 Порядка прямо указано – «муж, мужчина, не состоящий в браке с женщиной, далее – партнер»).
Все эти лица в Порядке именуются «пациенты». Доноры, в свою очередь, названы «мужчина-донор» и «женщина-донор». При обращении любого лица в клинику на него заполняются формы, соответствующие тому, кем человек себя назвал.
Поскольку истица и ответчик при обращении в клинику назвали себя парой, не состоящей в зарегистрированном браке, на них были заполнены документы, утвержденные для пациента-женщины и пациента – ее партнера.
В случае когда лица именуют себя донорами, на них заполняются индивидуальная карта донора и журнал учета, хранения и использования криоконсервированной донорской спермы (донорских ооцитов).
- Полагаю, что ВС РФ необоснованно не принял во внимание следующие аспекты.
- Во-первых, учел интересы только ответчика, но не истицы и детей.
- Во-вторых, наличие фактических партнерских отношений истицы и ответчика, подтвержденных материалами дела (свидетельскими показаниями и документами, в том числе договором аренды, подтверждающим их совместное проживание, платежными документами за медицинские услуги ВРТ).
В-третьих, отсутствие договора о донорстве. В данном документе указывается сумма, получаемая профессиональным или непрофессиональным донором за предоставляемый им биологический материал, – это основной смысл услуги донора.
Кроме того, немаловажное условие для любого донора – отсутствие прав и обязанностей по отношению к детям, рожденным с использованием его биоматериала.
В определении отмечено: «Однако договор о донорстве между медицинским учреждением и ˂…˃ (ответчик) заключен не был по не зависящим от ˂…˃ причинам».
Подчеркну, что клиника заключает с пациентами только договоры на предоставление медицинских услуг. Заключение договора «о донорстве» не входит в обязанность и сферу деятельности медучреждения.
Таковой договор заключают между собой заказчик (получатель биологического материала) и донор, который его предоставляет.
Таким образом, у клиники нет законодательно установленной обязанности проверять наличие или отсутствие такого договора – он необходим самим участникам программы ВРТ, исходя из целей надлежащей защиты прав и интересов каждой из сторон.
Четвертый аспект касается указания ответчиком в медицинских документах статуса «муж».
Подчеркну, что клиника не обязана выяснять действительное семейное положение обратившихся за рассматриваемой услугой лиц – все документы заполняются либо пациентами, либо с их слов, то есть вся информация о пациентах вносится в базу данных клиники только по их желанию.
Соответственно, если из документов следует, что ответчик не обращался в клинику в качестве донора, не указывал себя как такового и не проходил полное медобследование как донор, то он является не донором, а именно партнером (сожителем, мужем) женщины, совместно с которой воспользовался процедурой ЭКО, планируя рождение общих детей. Донор, в свою очередь, не планирует общих детей с посторонним человеком и не расписывается в требуемых документах в качестве мужа – именно во избежание признания за ним (за ней) отцовства (материнства), чтобы в дальнейшем не иметь прав и обязанностей в отношении этих детей.
В-пятых, ответчик в медицинских документах расписался в своих обязательствах именно в качестве потенциального родителя, в том числе с указанием использовать его криоконсервированный биоматериал для проведения ЭКО конкретно и только ответчицей, без ограничения количества процедур (на сколько хватит). Любая программа ЭКО в течение срока хранения биоматериала является проведенной с согласия и по желанию ответчика, так как ранее он уже дал такое согласие, и дополнительного не требуется.
Для донора, в свою очередь, не имеет значения, для кого будет использован его биоматериал, и каждая базовая программа ЭКО должна быть оплачена, иначе донору нет смысла сдавать анализы и биоматериал, ограничивая себя при этом в питании и вредных привычках, а также соблюдая половой покой, что является обязательным для профессионального донора, иначе биоматериал будет некачественным и оплату за него он не получит.
В материалах дела также отсутствовали решение суда о недееспособности ответчика или справка о его слабоумии, которые подтверждали бы отсутствие у него интеллектуальной способности осознавать свои действия, читать и понимать предъявленные для подписания документы, предусматривать последствия этих действий и подписания документов.
При принятии решения следовало также принять во внимание факт оплаты ответчиком за собственный счет проведенных ему медицинских процедур и обследований. Подчеркну, что донор не оплачивает данные услуги, его цель – получить деньги, а не потратить их в интересах посторонних лиц.
В связи с изложенным можно сделать вывод: ответчик является не донором, а отцом, но пытается уйти от ответственности за совместных с истицей детей, появившихся на свет с применением методик ВРТ, а также от обязанности по их содержанию.
Учитывая, что СК РФ установлено равенство прав и обязанностей родителей по отношению к детям, включая заботу о них (в том числе материальную) и воспитание, – считаю, что ответчика следовало признать отцом и взыскать с него алименты в полном объеме на содержание указанных детей.
Напомню, что в соответствии с ч. 3 ст. 17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
В рассматриваемой ситуации пострадали в первую очередь интересы детей, чьи права оказались нарушены решениями судов как первой, так и высшей судебных инстанций.
В заключение добавлю, что в силу существенного «правового голода» в отношении программ ВРТ определение ВС РФ имеет чрезвычайно важное значение, так как формирует правовую позицию всех судов РФ по целому пласту новых и сложных правоотношений. Полагаю, что данное дело подлежит пересмотру, и в новом судебном разбирательстве должны быть подробно выяснены все обстоятельства дела с учетом интересов всех сторон процесса, включая детей.
В подавляющем большинстве цивилизованных стран дети являются главным достоянием, и любая ситуация рассматривается именно со стороны защиты их прав и интересов. И если национальные суды не смогут защитить права детей, истице, думается, следует обратиться в Европейский Суд по правам человека, у которого опыта в таких делах существенно больше и приоритеты, наверняка, объективные и разумные.