В этом году Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) несколько раз предписывал российским властям обеспечить лекарствами детей со спинальной мышечной атрофией. Но у властей регионов не хватает денег. Решить проблему может законопроект о повышении ставки НДФЛ (№ 1022669-7) с 13 до 15% на годовой доход более 5 млн руб. Полученные средства Владимир Путин обещал направить на лечение детей с редкими и тяжелыми болезнями. По подсчетам «Закон.ру», новых денег должно хватить на лечение больных спинальной атрофией. А вот для всех остальных, вероятно, не хватит.
Орфанные болезни — это очень редкие заболевания[1]. Такой признается болезнь, выявляемая не более чем у 10 человек из 100 тыс. Их перечень есть на сайте Минздрава. Сейчас в нем 256 заболеваний. По данным фармацевтического новостного портала «Новости GMP», в России орфанными заболеваниями страдает 1,5% населения, то есть около 2 млн человек.
Одна из таких болезней — спинальная мышечная атрофия (СМА). Она поражает двигательные нейроны спинного мозга и ведет к нарастающей мышечной слабости. В этом году ЕСПЧ несколько раз в экстренном порядке обязывал российские власти выдать лекарства, необходимые для лечения этой болезни.
По данным «Коммерсанта», сейчас в России живут более 1000 людей с СМА. Не ясно, какое количество из всех, кто болеет такими болезнями, дети.
Существует Федеральный регистр лиц, страдающих жизнеугрожающими и хроническими прогрессирующими редкими (орфанными) заболеваниями[2], но в открытом доступе статистических данных из него найти не удалось.
На решение проблемы больных орфанными заболеваниями направлен правительственный законопроект о повышении ставки НДФЛ с 13 до 15%. Он был внесен в Госдуму вчера. Полученные от повышенной ставки средства будут направлены на лечение детей с тяжелыми болезнями. Такое предложение высказал Президент во время обращения к гражданам в июне этого года.
В пояснительной записке к законопроекту написано, что бюджет должен получить дополнительно 60 млрд руб. в 2021 году, 64 млрд — в 2022-м и 68,5 млрд в 2023 году. Правда, в самом законопроекте не упоминается, что это будут целевые поступления в бюджет.
Но этих цифр вряд ли хватит, чтобы помочь всем детям с тяжелыми и орфанными заболеваниями. Например, на лечение десяти человек со спинальной мышечной атрофией требуется более 0,5 млрд руб.
в год, передает «Коммерсант» слова директора фонда «Семья СМА» Ольги Германенко. Значит, что для тысячи людей с СМА, включая детей, нужно более 50 млрд руб. в год.
Это почти вся сумма, которую Правительство планирует получить от повышения ставки.
Но средства от повышения ставки НДФЛ должны помочь не только детям с такой атрофией, а всем, у кого есть орфанные или другие угрожающие жизни заболевания. Откуда получить средства на их лечение, законопроект не уточняет.
[1] Статья 44 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».
[2] Утвержден постановлением Правительства РФ от 26 апреля 2012 г. № 403 «О порядке ведения Федерального регистра лиц, страдающих жизнеугрожающими и хроническими прогрессирующими редкими (орфанными) заболеваниями, приводящими к сокращению продолжительности жизни граждан или их инвалидности, и его регионального сегмента».
Почему нельзя просто повысить налоги «богатым», чтобы обеспечить лекарствами людей с редкими заболеваниями?
23 июня президент РФ Владимир Путин во время обращения к россиянам предложил повысить ставку налога на доходы физических лиц с 13 до 15% для тех, кто зарабатывает более пяти миллионов рублей в год. Вырученные деньги собираются направить на лечение детей с орфанными (редкими) заболеваниями.
«Такие дела» опросили экспертов из организаций, которые помогают людям с редкими заболеваниями, о том, поможет ли инициатива президента оплатить лекарства их подопечным?
Редким в России считается заболевание, которое диагностировано у одного из 10 тысяч человек. В перечне орфанных болезней, который ведет Минздрав, в феврале 2020 года было 260 болезней.
В России нет полного регистра пациентов с орфанными заболеваниями, потому что Минздрав учитывает только тех, кто получает лекарства по болезням, включенным в федеральную и региональную программы. По данным профильных некоммерческих организаций, в стране живут от одного до полутора миллионов пациентов с редкими заболеваниями.
Лекарства для людей с редкими заболеваниями могут стоить очень дорого — ведь такие препараты нужны только небольшому количеству пациентов. Например, лекарство «Спинраза», которое требуется людям со спинальной мышечной атрофией (СМА), стоит 45 миллионов рублей в первый год жизни и 20 миллионов рублей в каждый последующий год. Такая терапия нужна до конца жизни.
«Надежный, постоянный источник финансирования»
В начале июня учредитель пермского фонда «Дедморозим» Дмитрий Жебелев обратился к президенту Владимиру Путину с просьбой обеспечить пациентов со СМА лекарствами за счет федерального бюджета.
Для этого, по мнению эксперта, нужно внести заболевание в список высокозатратных нозологий или предоставить дорогостоящий препарат «Спинраза» в рамках оказания высокотехнологичной медпомощи — оба этих способа предполагают бюджетное финансирование.
Владимир Путин проблему признал, но уточнил, что обсуждал ее решение с вице-премьером Татьяной Голиковой. Она предложила создать фонд поддержки детей с СМА, который будет финансироваться из трех источников: средств регионов, федерального бюджета, а также социально ориентированного бизнеса. Президент инициативу вице-премьера поддержал.
Во время обращения 23 июня президент напомнил, что для лечения детей с орфанными заболеваниями действуют федеральные и региональные программы.
Однако родители по-прежнему вынуждены обращаться за помощью в благотворительные фонды или сами собирать деньги на лечение.
Чтобы был «надежный, постоянный источник финансирования» терапии для таких детей, Путин предложил ввести прогрессивную налоговую шкалу.
С 1 января 2021 года ставку налога на доходы физических лиц повысят с 13 до 15%, но только для тех, кто зарабатывает более пяти миллионов рублей в год. Повышенной ставкой будут облагаться не все доходы, а та часть, что превышает пять миллионов рублей. Собранные деньги пойдут на лечение детей с редкими заболеваниями.
По словам Путина, повышение налога позволит направить на помощь детям около 60 миллиардов рублей в год дополнительно. При этом уже действующие программы лечения редких заболеваний будут сохранены.
По мнению президента, нужно создать механизм распределения денег «в прямом диалоге с гражданским обществом».
«Моральное право принимать решения [о распределении этих средств] имеют только врачи, общественные деятели, люди, которые всю жизнь посвятили помощи больным детям, работе в некоммерческих, благотворительных организациях, делом доказали свою порядочность, имеют непререкаемый авторитет и безупречную репутацию», — сказал президент.
«Запрос на социальную справедливость»
В СССР ставки подоходного налога много раз менялись. В 1992 году в России приняли новое налоговое законодательство, где была прогрессивная шкала подоходного налога. Плоская шкала налога на доходы физических лиц, одинаковая для всех граждан, действует в России с 2001 года. Это значит, сколько бы гражданин ни заработал, он или его работодатель платил налог 13%.
В 2019 году Росстат опубликовал «Сведения о распределении численности работников по размерам заработной платы».
По данным исследования, официально от 500 тысяч до миллиона рублей в месяц зарабатывают чуть больше 37 тысяч граждан России. Больше миллиона рублей официально получают только 11 тысяч человек.
Самая многочисленная категория россиян — 2,6 миллиона человек — получают от 33,9 тысячи до 40 тысяч рублей.
Политолог Екатерина Шульман в эфире «Эха Москвы» уточнила — налог, о котором говорил Путин, распространяется не только на зарплату. Доходы физлица включают в себя и, например, гонорар, и дополнительный приработок.
«Если шкала становится неплоской, то никто не может знать — вот этот ваш следующий заработок небольшой — гонорар за статью в газете, — он как раз не делает ли ваш доход в четыре миллиона 999 тысяч доходом в пять миллионов? Из этого может следовать, как это было в 90-х годах, что вы должны декларировать каждый из этих своих дополнительных доходов. Каким образом это будет происходить, пока непонятно, но, наверное, каким-то образом будет», — сказала Шульман.
Декларировать каждый дополнительный доход, как в 90-х?
17 июня журнал Forbes со ссылкой на источники писал, что правительство обсуждает увеличение налоговых сборов с богатых россиян. Неназванный эксперт рассказал изданию, что чиновников подтолкнули к рассмотрению этого варианта последствия коронавируса и самоизоляции.
По данным источников Forbes, против повышения налога выступал Минфин. Позиция министерства такова: если повышение ставки налога будет небольшим, то и дополнительные поступления будут небольшими, а администрирование — сложным.
В феврале министр финансов Антон Силуанов говорил РБК, что министерство может рассмотреть вопрос о прогрессивной ставке НДФЛ в 2024 году, до этого принципы налогообложения меняться не будут. Силуанов признал, что в обществе «давно назрел запрос на социальную справедливость»: ведь 13% налога платит и тот, кто получает зарплату в размере МРОТ, и тот, кто получает 12 миллионов рублей в год.
Что думают НКО о предложении президента
Эксперты некоммерческих организаций, помогающих людям с редкими заболеваниями, опрошенные «Такими делами», в целом положительно оценивают предложение Путина.
Денис Беляков, исполнительный директор «Союза пациентов и пациентских организаций по редким заболеваниям», называют инициативу хорошим решением.
По его данным, сейчас по федеральной программе лечение получают порядка 13,5 тысячи детей, по региональной — семь тысяч детей.
Но большая группа детей, которая не входит в эти программы, остается без лечения из-за сложностей с финансированием и наличием лекарств.
О проблемах с доступностью лечения для пациентов с редкими заболеваниями говорит и Ирина Мясникова, председатель правления Всероссийского общества орфанных заболеваний.
«Мы приветствуем эти слова президента и надеемся, что слова не разойдутся с делом.
Хотя немалая часть заболеваний сейчас находится на обеспечении федерального бюджета, очень многие заболевания остались на бюджетах региональных, — отмечает она.
— Регионы у нас очень разные, и даже такие богатые, как Москва, все равно не могут полностью обеспечить пациентов с орфанными заболеваниями. Мы очень надеемся, что у большинства пациентов с редкими заболеваниями станет доступным лечение».
Одобрил инициативу президент и главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов — издание с февраля ведет большую кампанию в поддержку детей со СМА и запустило петицию с требованием включить в Конституцию право детей с редкими заболеваниями на медицинскую помощь. Однако, по его мнению, вдобавок к 60 миллиардам рублей на лечение детей необходимо направить средства, изъятые у коррупционеров, которые «хранятся, потихонечку исчезая, в хранилище Сбербанка на Волгоградском проспекте».
«Государство должно гарантировать, что к тем суммам, которые собираются с помощью повышения налога на [доход] физических лиц, оно будет добавлять из федерального бюджета деньги для того, чтобы ни один ребенок не остался обойден лечением», — подчеркивает Дмитрий Муратов.
Не только дети
И Путин, и Голикова в своих предложениях упоминали только нуждающихся в лечении детей.
Однако эксперты, опрошенные «Такими делами», подчеркнули, что и взрослые тоже болеют редкими заболеваниями и нуждаются в поддержке не меньше.
Ольга Германенко, глава фонда «Семьи СМА», рассказала, что их организации известно 989 пациентов со спинальной мышечной атрофией, из них 210 человек — это взрослые.
Взрослые испытывают те же проблемы, что и дети
«Они испытывают те же проблемы, что и дети, но их родителям уже не 20-30 лет. И самый большой страх родителей взрослых людей с СМА: “Что будет, когда я умру?” Потому что единственная опция для такого больного — это иметь много денег и нанять сиделку.
Государственная социальная система сиделок не предоставляет, и ухаживают [за взрослыми пациентами со СМА] пожилые родители, которые не могут поднять 50-килограммового человека с кресла и переложить его на кровать, сделать гигиенические процедуры должным образом.
Очень бы хотелось быть уверенными, что и взрослые не будут забыты», — сказала Германенко.
Митя Алешковский, сооснователь фонда «Нужна помощь», тоже обратил внимание на то, что в своем обращении Путин не упомянул взрослых с орфанными заболеваниями.
«Если мы будем помогать детям с орфанными заболеваниями, то в какой-то момент они станут взрослыми с орфанными заболеваниями. Сейчас количество детей с орфанными заболеваниями превышает количество взрослых только потому, что они не доживают до 18 лет.
Что будет, если мы их будем поддерживать и они доживут до 18 лет, а потом государство перестанет покупать им лекарства, которые стоят миллионы рублей? Получается, что мы просто откладываем их смерть. Это нечестно, негуманно, несистемно и неэффективно.
Правильно — это не направлять 2% от повышения НДФЛ на лечение больных детей. Правильно — это направлять на лечение ровно столько денег, сколько требуется, чтобы вылечить всех и каждого, а если не вылечить, то хотя бы помочь.
Правильно помогать не только детям, а любому гражданину нашей страны. Помощь нужна всем», — сказал он.
«Нам ответы нужны сегодня или даже вчера»
Ирина Мясникова сказала, что пациенты надеются не только на выделение средств, но и на законодательные изменения. «Зачастую препараты для людей с редкими заболеваниями инновационного плана. К сожалению, фармкомпании, которые их производят, в основном находятся за рубежом и не всегда хотят приходить к нам. Пример тому муковисцидоз.
Компания не регистрирует препараты для людей с муковисцидозом уже восемь лет — целую линейку для разных мутаций — и людям остается только стоять и смотреть, как другие лечатся. Так не должно быть! Это неправильно.
Нужно найти способы сделать лечение доступным, если альтернативы нет и фирма не хочет регистрировать в России препарат», — сказала она.
Ольга Германенко также считает, что необходимы изменения в системе лекарственного обеспечения.
«Та отчаянная ситуация, в которой мы с пациентами сейчас находимся, не дает радоваться текущей повестке. Нам ответы нужны сегодня или даже вчера.
Хочется, чтобы вопрос уже завтра встал на такую колею, чтобы мы больше не были вынуждены тратить свои силы на борьбу с ветряными мельницами и бюрократические процедуры, а смогли бы просто как родители обратить внимание на своих детей, которые нуждаются в нашей любви, заботе, в реабилитации — во всех этих процессах, которые им нужны помимо лечения», — сказала она.
Германенко напомнила: новую систему налогообложения могут ввести с 2021 года, а налоги поступят еще позже. Пациентам же нужно лечиться сегодня и сейчас. «Нам важно понимать, какие решения позволят сейчас, в 2020 году, решить вопрос с лекарственным обеспечением пациентов со СМА и что будет в 2021 году», — подчеркнула она.
Митя Алешковский резюмировал: какие бы огрехи ни были в инициативе, гражданское общество сыграло большую роль в том, что вопрос финансирования орфанных заболеваний вышел на федеральный уровень.
«Я прекрасно понимаю, что это лишь первый шаг. Это предложение принято под огромным давлением гражданского общества.
Я уверен, что гражданское общество не остановится и будет дальше и дальше добиваться изменений для всех, кто нуждается в помощи.
Я рад, что тысячи будут спасены, я очень расстроен из-за того, что многие тысячи так и не учтены в государственной политике и социальной системе помощи», — сказал Митя.
Выявить и вылечить
Владимир Путин призвал создать механизм распределения средств от увеличения НДФЛ. Ранее, 23 июня в ходе телеобращения к гражданам президент предложил увеличить ставку налога на доходы физлиц, превышающие 5 млн рублей в год до 15%, и направить полученные деньги целевым образом на лечение детей.
В ходе встречи с членами Общественной палаты Владимир Путин предложил ей также внести свои предложения по созданию необходимого механизма распределения ресурсов.
Ранее президент отметил, что полученные в результате введения прогрессивной шкалы налогообложения средства должны быть направлены «на закупку дорогостоящих лекарств, техники и средств реабилитации, на проведение высокотехнологичных операций». Речь, по словам главы государства, идет о 60 миллиардах рублей ежегодно. Их предлагается «окрасить», чтобы защитить от нецелевого использования. При этом президент подчеркнул, что нужно будет исключить «любую бюрократию».
«Решения об использовании этих средств, этих денег, должны быть прозрачными и абсолютно открытыми, пользоваться безусловным доверием.
Моральное право принимать эти решения имеют только врачи, общественные деятели, люди, которые всю жизнь посвятили помощи больным детям, работе в некоммерческих, благотворительных организациях, делом доказали свою порядочность, имеют непререкаемый авторитет и безупречную репутацию», — добавил президент.
Так что же такое — 60 миллиардов рублей в год для российских маленьких пациентов? И кому могут помочь ожидаемые налоговые поступления?
Орфанный, значит, редкий
В своей речи президент отметил, что речь, в частности, идет о лечении детей с тяжелыми, в том числе редкими, так называемыми орфанными заболеваниями.
С 2008 года в России действует государственная программа высокозатратных нозологий (ВЗН), согласно которой пациенты с серьезными, в том числе и генетическими заболеваниями (не поддающимися полному излечению) обеспечиваются необходимой терапией за счет федерального бюджета.
Изначально в программе было 7 нозологий (так она и называлась), но постепенно она расширилась до 12, а в декабре 2019 года Госдума приняла закон о расширении списка редких болезней, лечение которых будет оплачиваться из госказны, до 14.
На обеспечение лекарствами больных апластической анемией неуточненной и наследственным дефицитом факторов (II, VII, X) Стюарта-Прауэра, которых в России зарегистрировано 1518 пациентов (в том числе 255 детей) потребуется порядка 2 млрд рублей ежегодно, сообщает «Коммерсант» со ссылкой на председателя комитета Совета федерации по социальной политике Валерия Рязанского.
При этом, согласно ФЗ 459, норматив финансовых затрат на препараты для одного больного муковисцидозом, гипофизарным нанизмом, болезнью Гоше, злокачественными нообразованиями лимфоидной, кроветворной и родственных им тканей, рассеянным склерозом, лиц после трансплантации органов и (или) тканей был установлен еще в 2014 году и с тех пор составлял 35095 рублей в месяц. На лечение 127 310 человек, страдающих одним из 12 заболеваний из списка, на 2020 год было заложено 53,615 млрд рублей. Правда, позже сумма была несколько скорректирована.
Тем не менее, с учетом добавившихся двух нозологий, сумма ежегодных расходов уже приближается к сакральной цифре в 60 миллиардов рублей.
При этом лекарства для больных еще 17 заболеваниями, угрожающими жизни и хроническими прогрессирующими редкими заболеваниями, приводящими к сокращению продолжительности жизни или к инвалидности, закупаются за счет средств из казны регионов. Как отмечают эксперты, это – постоянный источник проблем для пациентов.
Бывают случаи, когда больные добивались обеспечения столь необходимыми им препаратами через суд. Другим же, как отмечает «Коммерсант» приходилось ждать того, что регион выполнит свои обязательства, от 3 до 9 месяцев.
Не редкие, но опасные
Однако, если об орфанных заболеваниях мы слышим не так уж и часто, то, о детях, больных раком, заболеваниями крови, информация появляется, и, увы, обновляется, постоянно. Онкология врывается в жизнь семей внезапно, и людям приходится аккумулировать все силы для борьбы с этой бедой. Причем не государственные, а собственные.
Впрочем, сначала обратимся к данным Счетной палаты.
Согласно аналитическому отчету о ходе исполнения федерального бюджета и бюджетов государственных внебюджетных фондов РФ за январь-декабрь 2019 года, межбюджетный трансферт на финансовое обеспечение оказания медицинской помощи больным с онкологическими заболеваниями в соответствии с клиническими рекомендациями (протоколами лечения) за этот период составил 70 миллиардов рублей. По данным Минздрава, которые приводит «Коммерсант», в феврале этого года в России насчитывалось 3,7 млн человек, больных тем или иным онкологическим заболеванием. Хватает ли на их лечение 70 миллиардов рублей?
«…родителям порой не остаётся другой надежды, как помощь благотворительных фондов. Или другого выхода нет, как самим собирать деньги на лечение через интернет», — отметил в своем телеобращении Владимир Путин, имея в виду, конечно, не только онкобольных, но и детей, страдающих другими заболеваниями. Но, к сожалению, рак нынче — болезнь крайне «популярная».
«Причин почему обычно обращаются в наш благотворительный фонд достаточно много, основные это, пожалуй, недостаток собственных ресурсов для оплаты лечения или реабилитации, невозможность пройти полный курс реабилитации по ОМС или недостаток квалифицированных врачей в регионах. За время работы Фонда в рамках программы «Адресная Помощь» мы оказали помощь более 2800 детям», — сообщили в фонде Хабенского, помогающего детям с онкологическими заболеваниями головного и спинного мозга.
Судя по информации, размещенной на сайте фонда, за 2020 год ему удалось собрать для своих подопечных 174,5 млн рублей. В зависимости от ситуации и необходимого лечения, суммы серьезно варьируются. Например, на протонную терапию (один из самых современных методов лечения рака) для одного ребенка требуется до 2,9 млн рублей.
Фонд «Подари жизнь» помогает детям с тяжелыми онкологическими и гематологическими заболеваниями. Единовременно на его попечении находятся около 1000 пациентов.
«Всем им нужна срочная и дорогостоящая помощь: мы покупаем лекарства, на которые не хватает бюджетного финансирования, оплачиваем поиск и активацию доноров костного мозга в международных регистрах, так как это никогда не оплачивалось государством, закупаем расходные материалы в отделения онкологии, реагенты для лабораторий, чтобы детям вовремя ставили точный диагноз и много всего другого. Поиск и активация донора из международного регистра (это в случае, если никто из родственников не подошел как донор и в российском регистре не нашли совместимого донора) для ребенка больного лейкозом обходится фонду примерно в 1,8 млн рублей. Курс лечения инновационным иммунопрепаратом от рака может обойтись для одного ребенка в 5 млн рублей», — рассказала нашему изданию директор фонда Екатерина Шергова.
За 13 лет работы помощь от фонда получили более 57 тысяч детей. В прошлом году на лечение своих подопечных и системное решение проблем в сфере детской онкологии организация направила более 1,7 млрд рублей.
Огромное — мизерное
«Эта кажущаяся огромной сумма, на самом деле, — мизерная.
Именно поэтому нам постоянно приходится отказывать детям в помощи, просто потому что нам не хватает пожертвований, чтобы помочь всем: онкология стремительно развивающаяся сфера, появляются новые лекарства для лечения типов рака, которые раньше плохо поддавались лечению, появляются лекарства, которыми врачи могут лечить детей без жизнеугрожающих осложнений, появляются новые, пока еще считающиеся экспериментальными, виды терапии некоторых видов рака», — рассказывает Екатерина, — «Конечно, мы активно работаем и над тем, чтобы государство выполняло свои обязательства и обеспечивало больных необходимым лечением, но порой дети просто не могут ждать, помощь им нужна срочно».
А помочь всем не получается: в прошлом году «Подари жизнь» был вынужден закрыть программу помощи в зарубежном лечении. И не только ее.
«Мы не можем оплачивать иммунотерапию детям с нейробластомами, потому что это новое, инновационное лечение и стоит оно огромных денег.
Если мы будем оплачивать эту иммунотерапию, мы просто должны будем закрыть все остальные программы помощи тысячам детей», — добавляет Шергова.
При этом, по ее словам, с некоторыми заболеваниями ситуация обстоит еще хуже. Например, больным с СМА (спинальная мышечная атрофия) не берется помогать ни один фонд, так как препарат «Спирназа» — непосильная статья расходов для фондов.
Естественно, в такой критической ситуации, новость о возможном появлении в госказне дополнительных средств, причем предназначающихся именно для помощи «тяжелым» пациентам, для фондов стала обнадеживающим сигналом.
«Все 13 лет нашей работы мы всегда делаем всё, чтобы государство выполняло свои обязательства. Без этого наша работа была бы бессмысленной, так как мы понимаем, что не можем помочь всем.
Поэтому решение о выделении 60 млрд в год на лечение, конечно, мы приветствуем и надеемся, что оно вступит в силу оперативно и будет реализовано действительно эффективно и прозрачно», — резюмировала директор фонда «Подари жизнь».
Конечно, 60 миллиардов – еще не выделены. Медведи, которые должны пополнить эту копилку, еще разгуливают в собственных шкурах. К тому же, предстоит долгий процесс выработки необходимых механизмов, перечней, списков.
В общем, вся та бюрократия, от которой еще 2 дня назад предостерегал Владимир Владимирович. Увы, для того, чтобы по возможности избежать ее в дальнейшем, сейчас придется извести немало бумаги. Но бумага, как говорится, все стерпит. Главное, чтобы результат все-таки был.
Ведь надежда, которой сейчас живут многие — это всего лишь плацебо, а вот деньги имеют вполне себе целебные свойства.
Спасающий жизни. На что потратят доходы от «налога на богатых»?
РИА «ФедералПресс»РИА «ФедералПресс»
Как отмечает заместитель председателя комиссии ОП РФ по социальной политике, трудовым отношениям и поддержке ветеранов Екатерина Курбангалеева, на прошедшем 6 октября обсуждении в ОП РФ, на котором как раз рассматривался механизм финансирования, впервые «публично было озвучено видение Минздрава РФ». «Это видение получило единодушную поддержку, – отметила Курбангалеева. – Представители Минздрава предложили создать специализированный инструмент в виде отдельного юридического лица – либо казенного учреждения, либо фонда. Безусловно, эксперты, врачи и пациентское сообщество сошлись на том, что фонд – самое оптимальное решение, так как это более гибкий и маневренный механизм. Он позволяет привлекать внебюджетные средства, переносить остатки по счету на следующий год, формировать резерв, а также закупать незарегистрированные в стране препараты, что крайне важно при лечении редких заболеваний».
Екатерина Курбангалеева также добавила, что при фонде будет создан наблюдательный или экспертный совет.
В целом, базовая концепция механизма одобрена. Сейчас Общественная палата и Министерство здравоохранения планируют определиться с видами деятельности, критериями определения нозологий, а также с регламентом экспертного совета. Все согласования в соответствии с поручением президента должны быть завешены до 1 ноября этого года.
Любое повышение налоговой ставки происходит не от хорошей жизни.
Обвал цен на нефть, который был спровоцирован отсутствием нового соглашения по сокращению ее добычи странами ОПЕК+ в марте 2020 года, а также ситуация с пандемией, серьезно ударили по российской экономике.
И один из самых простых способов дополнительной финансовой подпитки – введение новых налоговых норм для богатых. Эти изменения не коснутся самых незащищенных слоев населения, более того, люди их поддержали.
С одной стороны, изменения действительно деликатные. Президент предложил повысить подоходный налог для людей с доходами более 5 млн рублей в год с 13 до 15%. Этот «излишек» планируется отправлять полученные деньги на помощь детям с тяжелыми и редкими заболеваниями.
С другой – какова вероятность, что социальная ответственность людей за два года повысилась настолько, что они не начнут скрывать свои реальные доходы, о чем говорил президент на «Прямой линии»? Не случится ли так, что где-то прибудет, а где-то убудет? Впрочем, наверняка к введению в стране прогрессивной шкалы налогообложения в правительстве готовились заранее.
Власти планируют дополнительно получить в бюджет страны около 60 млрд рублей. Средства пойдут не только на лечение, но и на закупку дорогостоящих лекарств, техники и средств реабилитации.
Изменения затронут тех, у кого среднемесячный доход превышает 417 тысяч рублей, а годовой – 5 миллионов. Примечательно, но далеко не все депутаты Государственной думы попали бы под налоговые изменения, если бы они произошли ранее.
По итогам финансовых отчетов депутатов Госдумы за 2019 год в число тех, кто не платил бы «налог для богатых» вошли, например, Игорь Игошин с годовым доходом 4,8 млн рублей, Юрий Бобрышев – 3,8 млн рублей, Андрей Барышев – 4,2 млн и другие.
Поэтому не стоит думать, что все депутаты – богатые люди.
По предварительным данным изменения коснутся меньше 1 % населения страны.
Согласятся ли они добровольно отдать часть доходов или попытаются скрыть свой заработок с помощью «серых» схем – покажет время, но сама форма «налога на богатых» позволяет надеяться, что деньги, полученные с его помощью, смогут дойти до нуждающихся, так как они уже «зарезервированы» под их нужды. Поэтому остается только надеяться, что здесь теория и практика не упрутся в разночтения.
Конец благотворительности
60 млрд рублей, которые планируется собрать в первый год введения прогрессивной шкалы налогообложения, – хорошее подспорье для отечественной медицины. Но стоит ли завышать ожидания?
Директор фонда «Семьи СМА» Ольга Германенко отмечает, что по всей России начитывается около тысячи человек со спинально-мышечной атрофией.
Каждому из них требуется дорогостоящее лечение, которое просто не могут тянуть региональные бюджеты, а тем более сами семьи. «В первый год лечения пациентов со спинально-мышечной атрофией необходимо потратить больше 40 млн рублей.
Последующие годы требуют вдвое меньших затрат, а лечение проходит на протяжении всей жизни», – рассказала Германенко.
За 2020 год два крупнейших в стране благотворительных фонда «Русфонд» и «Подари жизнь» смогли суммарно собрать почти 1,7 млрд рублей, но этой суммы категорически не хватает для оказания финансовой помощи всем нуждающимся.
Как рассказал «ФедералПресс» главный редактор Русфонда Валерий Панюшкин, сумма, которую планируют собрать в рамках «налога на богатых», окажет существенную поддержку нуждающимся в лечении пациентам. «У нас не так много по-настоящему больших благотворительных фондов. Бюджет больше миллиарда рублей есть только у нас и у фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой.
Если говорить абстрактно, то в ближайшее время таких фондов станет не меньше сорока. Но и этого, к сожалению, мало», – отметил Панюшкин.
По его словам, этих денег хватило бы для того, чтобы решить проблемы лишь в одной из сфер, но чтобы помочь всем нуждающимся, этого недостаточно. Хотя и эти деньги станут для многих спасительными. Тем более, налоговая инициатива может послужить началом новой волны благотворительности.
«То, что государство обратило внимание на недостаток в финансировании лечения орфанных заболеваний, может стать сигналом для бизнеса. Многие мыслят так: «Если в этом не участвует государство, тогда мы тоже не будем», – подчеркнул Валерий Панюшкин. – Все изменилось, поэтому мы надеемся, что благотворительность в стране выйдет на новый уровень.
И все больше людей будут получать необходимое дорогостоящее лечение».
ФедералПресс / Полина Зиновьева
Федеральная поддержка и дорожная карта: как изменится помощь орфанным пациентам в России?
Как лечат редкие болезни в России? Сколько тратит государство на медицинскую помощь орфанным пациентам? И какие комплексные решения готовят Правительство, ученые, врачи и общественники, чтобы решать проблемы граждан с жизнеугрожающими диагнозами? Об этом рассказала аналитик, руководитель проектного офиса «Редкие (орфанные) болезни» ФГБНУ Национальный Научно-исследовательский Институт Общественного здоровья имени Н.А. Семашко Елена Красильникова, выступая на конгрессе «Оргздрав-2020». Публикуем с некоторыми уточнениями текст выступления эксперта.
Термин «редкие (орфанные) заболевания» был закреплен в законодательстве России в 2011 году. При этом для пациентов с некоторыми редкими заболеваниями льготное лекарственное обеспечение было организовано уже в 1994-м.
В 2008 году благодаря Государственной программе «высокозатратных нозологий» (далее — ВЗН) орфанные пациенты получили возможность лечиться за счет средств федерального бюджета, а в 2012-м сформирован Перечень жизнеугрожающих и хронических прогрессирующих редких (орфанных) заболеваний, приводящих к сокращению продолжительности жизни граждан или их инвалидности (далее — «редкие жизнеугрожающие заболевания»). В него включили 24 заболевания, препараты для лечения которых были зарегистрированы на тот момент на территории РФ, лечение пациентов с такими заболеваниями должны финансировать регионы. Важно, что в рамках указанных программ пациенты могут получать льготное лечение, не имея статуса «инвалид».
Высокая стоимость лекарственной терапии редких пациентов практически повсеместно стала большой проблемой для бюджетов регионов РФ, тем не менее, в период с 2013 по 2018 год совокупные расходы регионов на лечение таких пациентов выросли в 4 раза.
В 2018 году соотношение трат федерального бюджета (на лечения 4-х редких заболеваний в программе ВЗН) и совокупного бюджета субъектов (на лечение 24-х редких жизнеугрожающих заболеваний) составляло 48% к 52%, в 2019-м — 64% (на 9 редких в программе ВЗН) к 36% (на 19 редких жизнеугрожающих), а в плановом 2020-м — 79% (на 11 редких в программе ВЗН) к 21% (на 17 редких жизнеугрожающих).
Как лечат орфанные болезни в 2020-м
В этом году на лечение 11 редких заболеваний в рамках программы ВЗН планируется потратить 33,4 миллиарда рублей из федерального бюджета, что почти в 2 раза больше, чем двумя годами ранее на эти же цели для 4 орфанных болезней. Совокупные расходы региональных бюджетов, как запланировано, будут втрое ниже федеральных и составят чуть более 10 млрд рублей (это на 40% меньше, чем в 2018 году).
Есть целый ряд субъектов, которые в силу организационных моментов крайне недостаточно выделяют средств на лечение пациентов с орфанными заболеваниями. Среди них — Республики Алтай и Марий Эл, Тамбовская, Нижегородская, Самарская области, Чувашская, Кабардино-Балкарская Республики.
«Средний пациент»
Понятие «средний пациент» позволяет сравнивать программы. Например, в 2018 году человек, страдающий редким жизнеугрожающим заболеванием обходился региональному бюджету почти в 1,1 млн рублей, а плановые расходы на одного пациента, включенного в соответствующий федеральный регистр в 2020 году, составляют 807 600 рублей.
- «Средний пациент», получающий лечение по программе ВЗН в 2018 году получал медицинскую помощь на сумму в 1 млн рублей, а благодаря федерализации заболеваний из регионального списка планируемые расходы в 2020 году на одного пациента, включенного в регистр указанной программы, составляют более 1,8 млн рублей.
- Перевод орфанных пациентов, нуждающихся в дорогостоящей лекарственной терапии из региональной программы «редкие жизнеугрожающие заболевания» в Федеральную программу ВЗН существенно увеличил затраты последней и повысил расходы на одного пациента, включенного в регистр программы.
- К 2020 году в федеральный регистр программы ВЗН из региональной программы «редкие жизнеугрожающие заболевания» включены 2081 пациент с заболеваниями: гемолитико-уремический синдром, мукополисахаридоз I, II, VI типов, юношеский артрит с системным началом.
Кроме того, в этом году произошла федерализация лекарственного обеспечения пациентов c апластической анемией неуточненной и наследственным дефицитом факторов II (фибриногена), VII (лабильного), X (Стюарта-Прауэра) в части лекарственных препаратов, уже включенных в программу ВЗН, номенклатура которых (к сожалению) недостаточна. Это значит, что часть пациентов с апластической анемией неуточненной и наследственным дефицитом факторов II, VII, X будут продолжать финансироваться из региональных бюджетов.
Потенциально две «волны» федерализации могли бы перевести на федеральный уровень лекарственного обеспечения 3 628 пациентов, что составило бы 15% от федерального регистра программы ВЗН.
Орфанная география
Пациенты с редкими заболеваниями расселены по территории России неравномерно.
В зависимости от эпидемиологии конкретной территории в части субъектов отмечено максимальное сокращение регионального сегмента регистра за счет федерализации. Речь идет о Москве — 208 чел.
(11%), Московской области — 87 чел. (н/д), Нижегородской области — 87 чел. (21%), Краснодарском крае — 85 чел. (13%), Республике Татарстан — 73 чел. (11%).
Некоторые регионы, несмотря на федерализацию, не получили существенного уменьшения расходов на орфанных пациентов. Так, в городе Севастополе, Костромской области и Ненецком автономном округе под федеральную программу были переданы всего по 1 пациенту, в Магаданской области и Республике Ингушетии — по 2.
Пациентов становится больше
С появлением устойчивого федерального финансирования для пациентов с отдельными редкими заболеваниями растет число таких пациентов в федеральном регистре, однако темпы роста нельзя назвать «взрывными».
С 2018 по 2020 год количество пациентов с диагнозами «атипичный гемолитико-уремический синдром» (аГУС), «мукополисахаридоз» (МПС) I,II,VI типа, «ювенильным артритом с системным началом» (ЮАС) увеличилось всего на 5%.
Однако на отдельных территориях количество пациентов с «федерализованными диагнозами» выросло существенно: в Брянской области — с 18 до 26, в Вологодской области — с 28 до 37, в Москве — со 129 до 208, в Калининградской области — с 7 до 17, в Краснодарском Крае — с 56 до 85.
- Известно, что регионы передали на федеральный уровень не только реальные, но и потенциальные расходы, связанные с дефицитом средств (в том числе скрытым) на указанные цели.
- В 68 регионах в 2018 году из 1613 пациентов с аГУС, МПС I,II,VI типа, ЮАС, включенных в федеральный перечень редких жизнеугрожающих нозологий, были обеспечены терапией только 855 человек.
- При переводе на федеральное финансирование в ряде субъектов произошло значительное увеличение расходов на указанную группу орфанных пациентов по сравнению с расходами, которые нес регион: в Санкт-Петербурге (со 183,9 до 647,6 млн рублей), Иркутской (72,4 до 160,9 млн рублей), Кемеровской (с 24,3 до 46,2 млн рублей) и Тульской областях (11,1 до 37,2 млн рублей), а также в Республике Татарстан (48,7 до 262,1 млн рублей).
Планируемый регионами в 2020 году уровень обеспеченности пациентов с «редкими жизнеугрожающими заболеваниями» составит, как и в 2018 году, 58%. При этом по данным 68% субъектов РФ рост количества орфанных пациентов с 2018 по 2020 год составил 2%.
Свободные деньги — тоже больным
Освободившиеся за счет федерализации средства, как ожидалось, будут также направлены на медпомощь орфанным пациентам. Так67 регионов РФ отчитались о сбереженном бюджете в 5,7 млрд рублей в 2019 году.
Из них 3,1 млрд рублей распределили на лекарственное обеспечение больных с редкими диагнозами, получающих льготную терапию за счет региональных бюджетов.
А 43 региона из 67 сообщили о 100% использовании высвободившихся средств.
Оценить ситуацию с редкими заболеваниями в стране можно также по такому показателю, как орфанное бремя. Это доля расходов на орфанных пациентов в региональных расходах на льготное лекарственное обеспечение в целом. В 2012 году она составляла в среднем 6%, в 2018-м — 17%, в 2019-м — 12%, примерно столько же — в 2020-м.
Несмотря на существенные изменения в финансировании лекарственного обеспечения больных с редкими диагнозами, в России по-прежнему есть проблема орфанного дефицита. Только 19 регионов страны сообщили о том, что они полностью обеспечивают своих пациентов. Среди них — Республики Бурятия, Дагестан, Карелия, Мордовия, Мурманская и Ростовская области, Камчатский Край и другие.
- При этом в денежном эквиваленте совокупный дефицит бюджетов анализируемых регионов в 2020 году в 2,5 раза ниже дефицита 2018 года у тех же субъектов.
- Вместо итогов и планы развития
- Всего на территории РФ зарегистрировано 258 редких (орфанных) заболеваний. 17 из них занесены в региональную программу «редких жизнеугрожающих нозоологий», 11 — в федеральную программу ВЗН,
Сейчас существует порядка 27 новых редких заболеваний (около 16 тыс. пациентов), терапия для которых уже зарегистрирована или подана на регистрацию в РФ.
Решать проблемы орфанных пациентов планируется комплексно. Так в настоящий момент, в Комитете Государственной Думы РФ силами общественных объединений пациентов идет подготовка Национального плана (стратегии) в области редких (орфанных) заболеваний «Редкие 2020-2030».
А ФГБНУ Национальный Научно-исследовательский Институт Общественного здоровья имени Н.А.
Семашко разрабатывает дорожную карту, которая ляжет в основу проекта «Федеральной программы по редким (орфанным) болезням», который дополнит Государственную программу РФ «Развитие здравоохранения».
Справочно
Редкие (орфанные) заболевания — это болезни, которые имеют распространенность не более 10 случаев на 100 тысяч населения.
Государственная программа «высокозатратных нозологий» была принята в 2008 году. С 2019-го она была расширена, в нее добавили пять редких нозологий, а в 2020-м — еще две.
Материал подготовлен при поддержке ВШОУЗ.