2020-10-09 Гусев Иван Михайлович Рубрика: Статьи
Участие аффилированных лиц в делах о банкротстве – серьезная проблема для добросовестных кредиторов. Такие субъекты запускают судебное разбирательство с целью получения абсолютного контроля над банкротством фирмы, создают искусственную задолженность, участвуют в выведении активов и т. д. Однако внешняя легитимность подобных действий – это не повод ущемлять интересы остальных участников процесса финансовой несостоятельности. Законодательство разработало несколько эффективных способов противостояния аффилированности.
Признаки аффилированных лиц
Аффилированные лица в банкротстве – это граждане или организации, которые в силу обстоятельств могут оказывать влияние на деятельность компании-должника.
В соответствии со статьей 61.10 ФЗ № 127, таковыми считаются субъекты, которые:
- являются представителями исполнительных органов предприятия (коллегиального или единоличного);
- владеют не менее чем 20% голосующих акций или 50% уставного капитала;
- получили от фирмы полномочия на совершение различных сделок (в частности, по изменению текущего имущественного фонда);
- не имеют прямого влияния на ведение бизнеса, но могут влиять на решения, принимаемые руководством (на основании должностных или родственных взаимоотношений).
Роли и цели аффилированных лиц в деле о финансовой несостоятельности
Исходя из судебной практики по делам о банкротстве, аффилированные лица разделяются на несколько групп:
- Инициаторы судебной процедуры.
- Кредиторы-контролеры.
- Участники должника.
У представителей каждой группы свои задачи. Рассмотрим их подробнее.
Заявители по делу
Такие субъекты подают заявление в арбитражный суд, чтобы запустить процедуру банкротства. При этом они стремятся установить кандидатуру дружественного арбитражного управляющего. Задолженность перед аффилированным лицом обычно невысокая – чуть более 300 000 рублей, а этого вполне достаточно для объявления фирмы банкротом.
Для борьбы с этими кредиторами используется метод погашения их требований в порядке суброгации независимым заимодателем. Добросовестный кредитор должен приобрести права требования к предприятию-должнику, после чего к нему перейдут и процессуальные права заявителя. Если же инициатор всячески уклоняется от получения исполнения, деньги можно перечислить нотариусу на депозит.
Кредиторы-контролеры
«Резиновая» аффилированность
В российском законодательстве о банкротстве нет, пожалуй, понятия, определяемого столь неоднозначно и расплывчато, как аффилированность.
В ст.
4 Закона РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» в качестве аффилированного лица названы физическое и юридическое лицо, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, а также указан перечень случаев (закрытый с точки зрения юридической техники, но фактически открытый), когда лица признаются аффилированными.
Критерии аффилированности выработаны в банкротном праве применительно к определению статуса контролирующих должника лиц и сгруппированы в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 29 января 2020 г.).
Судебная практика по делам о банкротстве исходит из того, что аффилированность может быть как юридической (то есть прямо отвечать признакам, установленным законом), так и скрытой или фактической (когда в судебном порядке будет доказано, что лицо, несмотря на отсутствие юридической аффилированности, оказывало влияние или определяло деятельность другого лица). Для установления признаков фактической аффилированности учитываются общность экономических интересов лиц, наличие между ними правоотношений, не соответствующих рыночным условиям, согласованность действий в отношениях с третьими лицами, наличие фидуциарных либо властно-распорядительных отношений между физическими лицами и др.
Естественно, что установление фактической аффилированности зависит исключительно от конкретных обстоятельств дела, активности (а иногда и статуса) стороны, заявляющей о таких признаках, судебной оценки доказательств в частности и дискреции вообще, что ведет к отсутствию единообразия судебной практики. К примеру, наличие у нескольких кредиторов одного и того же представителя в некоторых ситуациях служит достаточным основанием для возникновения у суда подозрений в фактической аффилированности этих кредиторов, а в других – вообще не вызывает вопросов.
Активное развитие доктрины субординации требований контролирующих лиц, явившееся, по сути, результатом как борьбы с «продолжниковыми» банкротствами, так и стремления увеличить размер удовлетворения требований независимых кредиторов по результатам процедур банкротства, привело к тому, что суды стали более детально оценивать наличие взаимосвязей между арбитражными управляющими, с одной стороны, и должником или кредиторами – с другой.
Безусловно, одно из требований к арбитражному управляющему – отсутствие его заинтересованности по отношению к должнику или кредиторам – направлено на предотвращение возможного конфликта интересов.
Однако слишком вольная трактовка термина «аффилированность», превращение его в «бесконечно растяжимое» понятие приводят к тому, что фактически арбитражным управляющим вменяется в вину любая, даже самая косвенная, связь с должником, контролирующими лицами или кредиторами.
Я не случайно назвал понятие аффилированности «резиновым»: отказ в утверждении или отстранение арбитражного управляющего по такому основанию, на мой взгляд, ничем иным, как санкцией, назвать нельзя.
К подобному выводу пришел, в частности, АС г. Москвы в рамках дела о банкротстве должника (определение от 6 июля 2020 г. по делу № А40-173401/2019).
Для отстранения финансового управляющего суд счел достаточным довод о том, что он представлял одного из кредиторов в другом судебном процессе о взыскании задолженности с этого должника, что было расценено судом как фактическая аффилированность.
При этом, исходя из содержания судебного акта, никаких неправомерных действий (бездействия), ущемления прав должника, несоблюдения баланса интересов участников дела о банкротстве управляющим допущено не было.
Огульное применение подобных чрезмерно, на мой взгляд, жестких стандартов к арбитражным управляющим считаю недопустимым – они не должны становиться, по сути, заложниками «резиновой» аффилированности – как в приведенном и подобных случаях.
В соответствии с п. 56 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» в целях предотвращения злоупотребления правом (ст.
10 ГК РФ) при рассмотрении дела о банкротстве суд не может допускать ситуации, когда полномочиями арбитражного управляющего обладает лицо, в должной компетентности, добросовестности или независимости которого у суда возникли существенные и обоснованные сомнения. Однако суд вправе отказать в утверждении управляющего или отстранить его только в случае именно существенных сомнений.
Далее в этом же пункте постановления разъяснено: учитывая исключительность данной меры, недопустимость фактического установления таким образом запрета на профессию и необходимость ограничения во времени риска ответственности за совершенные нарушения, суд должен также принимать во внимание, что основанием для подобных отказа или отстранения не могут служить нарушения, совершенные управляющим по неосторожности, а также несущественные нарушения, или не причинившие значительного ущерба, или состоявшиеся значительное время (несколько лет и более) назад.
Кроме того, еще до широкого распространения правил о субординации Верховный Суд в Определении от 4 июня 2018 г.
№ 305-ЭС18-413 по делу № А40-163846/2016 указал: для того чтобы субординировать требования кредитора, у суда должны возникнуть разумные сомнения.
Данная позиция впоследствии легла в основу всех судебных актов, связанных с установлением стандартов и бремени доказывания по подобным делам.
Таким образом, для применения «отвода» управляющего всегда необходимо преодоление «минимального порога» – разумных, существенных и обоснованных сомнений суда в независимости арбитражного управляющего и невозможности их опровержения.
В случае, рассмотренном АС г. Москвы, этот «порог», на мой взгляд, пройден не был. Да, арбитражный управляющий являлся судебным представителем кредитора по спору с должником в суде общей юрисдикции до возбуждения дела о банкротстве.
Полагаю, это может свидетельствовать скорее о том, что между кредитором и физлицом (будущим финансовым управляющим) были гражданско-правовые отношения по возмездному оказанию юридических услуг. Возможно также, что это физлицо и вовсе было сотрудником юридической компании или привлеченным в порядке аутсорсинга специалистом.
Судебное представительство – это комплекс действий в интересах третьих лиц в ограниченных процессуальными рамками условиях, что само по себе, на мой взгляд, не свидетельствует о том, что между поверенным и доверителем возникает заинтересованность и аффилированность.
И даже выдача доверенности (по сути, как указано в учебниках гражданского права, действие фидуациарного характера) также не влечет безусловного возникновения указанных доверительных отношений в прямом смысле слова.
Иными словами, если у пяти кредиторов, предъявивших требования о включении в реестр к одному и тому же должнику, один и тот же представитель, данное обстоятельство может вызывать подозрения в наличии скрытой аффилированности. Однако если у пяти доверителей одно и то же лицо представляло их интересы в различных процессах в разное время, для возникновения «разумных сомнений» в наличии признаков их аффилированности этого недостаточно.
Трудно согласиться с выводом об аффилированности кредитора с его управляющим, когда кредитор, к примеру, указывает одну и ту же кандидатуру арбитражного управляющего в нескольких инициированных им делах о банкротстве.
Вероятнее, речь идет о том, что кредитор заявляет управляющего, известного ему как профессионала, который сможет качественно выполнить комплекс мероприятий по погашению кредиторской задолженности.
На достижение именно этой цели и направлен институт аккредитации саморегулируемых организаций или конкретных управляющих у системных кредиторов, который последние, кстати, ввели и поддерживают.
Немаловажно, на мой взгляд, и применение временных параметров к оценке наличия фактической аффилированности. Например, если пять лет назад одно лицо представляло другое, вряд ли стоит серьезно на этом основании заявлять об аффилированности лиц в текущий момент.
В отсутствие указанных обоснованных и существенных сомнений «отводить» арбитражного управляющего, а также неоправданно применять завышенный стандарт доказывания, полагаю, недопустимо.
Более того, управляющему должна быть предоставлена возможность опровергнуть такие сомнения. Сейчас вопрос решается просто – кто-либо из участников процесса заявляет доводы против кандидатуры арбитражного управляющего (а он, как правило, в судебном заседании по утверждению его кандидатуры не участвует).
Суд, соглашаясь с указанными доводами, отказывает в утверждении.
В связи с этим считаю необходимым предоставить управляющему право участвовать в такого рода судебных заседаниях, а в случае возражений против его утверждения – право выдвинуть контраргументы и предоставить доказательства в опровержение заявленных доводов.
Перепечатка статьи из «Адвокатской газеты» https://www.advgazeta.ru/mneniya/rezinovaya-affilirovannost/
Аффилированные лица в банкротстве: судебная практика
В юридической практике достаточно часто встречается факт «контролируемого» банкротства должника аффилированными лицами[1]. Многие используют этот способ как механизм ухода от ответственности и сокрытия имущества от кредиторов.
При этом до 29 января 2020 года отсутствовала единая практика применения разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (Обзор судебной практики, утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29 января 2020 года). Давайте посмотрим на примере.
Суть дела
В процессе принимали участие юристы нашей фирмы. Дело было о банкротстве компании. В его ходе с целью контроля и получения максимальных выплат в рамках расчетов с кредиторами было подано несколько требований аффилированных с должником кредиторов, которые при первичном рассмотрении были включены в реестр требований кредиторов.
В рамках настоящего дела рассматривалось требование кредитора о включении в реестр требований кредиторов должника на основании вексельного долга и выдаче займов.
Однако, после вступления в дело «стороннего» кредитора, который оказался за реестром, картина изменилась. Именно в связи с оспариванием с его стороны такого включения суд, после возвращения из кассационной инстанции дела и отмены включения требований в реестр, начал более детально рассматривать настоящие требования.
После отмены в кассационной инстанции дело было возвращено на новое рассмотрение и кредитору было отказано во включении в реестр требований кредиторов должника в полном объеме. В результате повторного рассмотрения было установлено, что эта сделка мнимая.
Почему? Передача собственных векселей не является куплей-продажей ценной бумаги — следовательно, у покупателя, получившего собственные векселя векселедателя, не возникает обязательств покупателя, основанных на положениях п. 1 ст. 486 ГК РФ.
А возникшие между сторонами такого договора отношения могут быть квалифицированы как заемные при наличии доказательств реального предоставления денежных средств.
Суду удалось установить и доказать, что это являлось не добросовестным финансированием деятельности должника, а хорошо замаскированным транзитом денежных средств внутри группы аффилированных лиц с конечным бенефициаром, который контролировал как должника, так и аффилированных кредиторов.
Все сделки были признаны корпоративным займом и исключены из реестра требований кредиторов. К сожалению, такая картина является обыденной для большинства «контролируемых» банкротств.
Что в итоге решил суд?
В результате рассмотрения дела судом вынесено решение об отказе во включении в реестр требований кредиторов должника требований четырех аффилированных с должником кредиторов. При этом аффилированные кредиторы более такое решение не обжаловали[2].
С учетом изложенных выше разъяснений, суд счел возможным квалифицировать взаимоотношения между кредиторами и должником как взаимоотношения из договора займа.
Верховным Судом РФ сформирована судебная практика, согласно которой суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 ГК РФ либо по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 ГК РФ, абз.8 ст. 2 Закона о банкротстве), признав за спорным требованием статус корпоративного.
Выводы и рекомендации
Зачастую в связи с тем, что именно аффилированный с должником кредитор выступает инициатором банкротства и выбирает арбитражного управляющего, последний неполно исследует банковские выписки и делает анализ движения денежных средств по расчетным счетам.
В таких ситуациях видна закономерность в поступлении денег от аффилированного лица в качестве материальной помощи и последующего перевода этих же денег на расчетный счет иной организации в счет погашения задолженности (в том числе по договорам займа). Конечным бенефициаром является одно и то же лицо, либо неразрывно связанное с ним лицо (например, близкий родственник).
Совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги.
Но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся (см. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 14.02.
2019 № 305-ЭС18-17629 по делу № А40-122605/2017).
Таким образом, бремя опровержения корпоративной природы требования лежит на заинтересованном лице, заявившем о включении требования в реестр. Удовлетворение таких требований происходит после расчетов с другими независимыми кредиторами за счет оставшегося имущества (Определение ВС РФ от 15.02.2018 Ж305-ЭС17-17208).
В отсутствии доказательств разумной экономической цели совершения сделки между аффилированными лицами действия по перечислению денег по Договору, а также в отсутствие полных сведений о его возврате, носят исключительно корпоративный характер и не подлежат учету в реестре требований кредиторов должника. Этот вывод подтверждается судебной практикой — в частности, Определением коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 06.07.2017 № 308-ЭС 17-1556 (2).
Из всего, что мы сегодня рассмотрели, становится более понятен механизм оспаривания требований аффилированных с должником кредиторов.
Зачастую достаточно доказать факт взаимозависимости лиц по той или иной сделке, чтобы требование не было включено в реестр требований кредиторов.
И, как следствие, отсутствовала возможность «контролируемого» банкротства или банкротства с целью прекращения деятельности должника как части цепочки транзита денег (и сокрытия реальной картины деятельности должника).
Отдельно отметим: в случае прекращения деятельности такого должника в последующем возможно инициировать банкротство аффилированного лица. Это. по сути, один из механизмов сокрытия преступного сговора между аффилированными лицами и ухода конечного бенефициара от уголовной и субсидиарной ответственности.
Рекомендуем более тщательно подходить к рассмотрению требований кредиторов, так как не все из них являются действительными.
В случае включения требований таких аффилированных кредиторов шанс на получение добросовестным кредитором какой-либо значительной суммы в случае распределения конкурсной массы может стремиться к нулю.
В этой ситуации львиная доля конкурсной массы уйдет на счет аффилированного кредитора, то есть должник фактически оставит данные денежные средства на своем счету.
То же самое касается и реализации имущества в рамках банкротства — если контролирующим кредитором будет аффилированное с должником лицо, то при реализации имущества его цена может быть значительно занижена или оно может быть приобретено за меньшую стоимость аффилированным с должником лицом.
[1] Статья 19 ФЗ от 26.10.
2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предусматривает, что заинтересованным лицом по отношению к должнику признается лицо, которое является аффилированным лицом должника, в том числе физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (например, учредитель должника).
[2] Определение Арбитражного суда г. Москвы по делу №А40-105425/18-184-125 от 28.02.2020.
РАЗБОР ФСБУ 6/2020, 26/2020
Какие конкретные действия предпринять бухгалтеру, чтобы выполнить переход на новые ФСБУ правильно и своевременно? Какие проводки сделать в бухучете?
Только 31 января пошаговый разбор перехода на новые стандарты на трехчасовом вебинаре с Сергеем Верещагиным.
Записаться>>>
Поддержка программы чтения с экрана включена.
Связанные одной целью: в чем проблемы аффилированных кредиторов — новости Право.ру
Финансирование бизнеса аффилированными компаниями стало традицией в России. Этому способствовал целый ряд факторов — как налоговые удобства, так и то обстоятельство, что в случае банкротства должника, внутрикорпоративные займодавцы имели возможность участвовать в деле наравне с независимыми кредиторами, рассказывает Павел Хлюстов, управляющий партнер АБ «Павел Хлюстов и партнеры».
Но в последние годы практика начала меняться: сперва Экономколлегия ВС взяла курс на борьбу с непосредственными участниками общества, которые пытаются встать в реестр кредиторов на основании заемной задолженности, а впоследствии распространила эту практику на займы всех аффилированных с должником лиц.
Как развивается практика?
Верховный суд затронул проблему внутрикорпоративных займов еще в 2015 году.
Тогда Экономколлегия в деле № А33-16866/2013 подчеркнула: одного лишь факта, что займ выдал участник должника, недостаточно для вывода об отсутствии заемных отношений и направленности на реализацию внутрикорпоративных отношений.
«Эта позиция была воспринята нижестоящими судами как руководство к включению займов от акционеров и участников в реестр требований кредиторов несостоятельного должника», — комментирует Хлюстов.
Банкротство-2019: в поисках баланса
Но уже в 2017 году в рамках дела № А32-19056/2014 ВС скорректировал практику. Тогда высшая инстанция указала: сам по себе факт аффилированности заемщика и должника еще не говорит о том, что требования нельзя включать в реестр.
Но при этом суд напомнил, что заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, что позволит формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность — а значит, нарушить права независимых кредиторов.
За два месяца до этого решения Экономколлегия в деле № А12-45751/2015 указала: единство экономических интересов кредитора и должника можно доказать не только через подтверждение аффилированности юридической, но и фактической.
То есть, даже если формально аффилированности нет, то это еще не значит, что ее нет на самом деле — о ней может свидетельствовать, например, заключение сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных независимым участникам рынка.
Мягкий подход к субординации требований
Эти решения привели к тому, что суды начали применять «мягкий» подход при субординации требований аффилированных кредиторов.
При таком подходе требования аффилированных должнику лиц могут быть включены в реестр при наличии определенной совокупности доказательств.
Противоположный «жесткий» подход в свою очередь предусматривает вывод требований связанных с должником лиц «за реестр» — сейчас он применяется в основном к требованиям участников общества, но не к аффилированным заемщикам.
В 2018 году эта практика получила развитие. В определении по делу № А40-140479/2014 ВС при оценке займов между аффилированными структурами призвал оценивать, в каком финансовом состоянии находился должник при предоставлении займа и раскрывалась ли публично информация о предоставлении займа.
Процедура корпоративного займа может происходить открыто, когда о нем уведомляют кредиторов и других лиц, чтобы они знали реальное состояние дел, решил тогда ВС.
Но если мажоритарный участник или акционер вкладывает средства с помощью займа, и — такие действия позволяют завуалировать кризисную ситуацию и создать перед кредиторами иллюзию благополучного положения дел в обществе.
И если «тайный» план выхода из кризиса не удалось реализовать, то убытки в пределах своих вложений несут сами контролирующие лица, которые одобрили этот план.
Константин Гричанин, заместитель директора департамента судебной практики НК «Роснефть», напомнил и о других важных для практики выводах Верховного суда:
- В деле № А81-7027/2016 Экономколлегие обратила внимание на необходимость исследования правовой природы отношений, целей и источников предоставления денежных средств, а также экономических мотивов сделки;
- В определении по делу № А32-14248/2016 ВС указал: наличия в действиях кредитора злоупотребления правом уже самого по себе достаточно для отказа во взыскании долга.
- Оценка наличия или отсутствия аффилированности не должна быть ограничена проверкой прямых доказательств — ведь конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, не заинтересован в раскрытии своего статуса контролирующего лица. Об этом ВС напомнил в деле № А40-122605/2017.
Как рассказывает Хлюстов, во многих случаях нижестоящие суды продолжают упрощать споры — они «предпочитают видеть в ВС адепта «жесткой» модели» и зачастую отказывают аффилированным кредиторам во включении в реестр без проверки необходимых обстоятельств.
«Это является заблуждением. Чтобы отказать во включении такого требования суду необходимо проанализировать индивидуальные особенности спора, свидетельствующие об экономической цели и правовой природе предоставленного финансирования», — подчеркивает эксперт.
Многие суды применяли и продолжают применять формальный подход в рассмотрении такой категории споров, не исследуя правовую природу отношений между аффилированным лицом и должником, соглашается Марина Баландина, руководитель практики Федеральный рейтинг.
группа ВЭД/Таможенное право и валютное регулирование группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа Антимонопольное право (включая споры) группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) группа Семейное и наследственное право группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Фармацевтика и здравоохранение группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Природные ресурсы/Энергетика группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Частный капитал группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры — mid market) группа Банкротство (включая споры) (mid market) Профайл компании
.
Как распределяется бремя доказывания?
В то же время, Баландина подчеркивает: с учетом складывающейся судебной практики (преимущественно Верховного суда) у аффилированного кредитора есть все шансы на включение в реестр — если он сможет доказать реальность сделки и ее экономическую целесообразность.
В этом сюжете
О том, что бремя доказывания аффилированности — а точнее, ее отсутствия — лежит на потенциально связанном с должником кредиторе, Верховный суд указывал во множестве своих решений. По сложившейся практике, суд может возложить на него обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.
«Кредиторам должника достаточно заявить разумные сомнения или возражения, после чего бремя доказывания обоснованности требований переходит на заявителя этих требований», — объясняет Гричанин.
«Для возложения такого максимального бремени доказывания на аффилированного кредитора иным лицам достаточно представить — помимо сведений о заинтересованности должника и заявителя — доказательства наличия разумных сомнений в наличии долга или в реальности намерений при совершении сделок», — соглашается Евгений Лиджиев, адвокат Федеральный рейтинг.
группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Страховое право группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Морское право группа Фармацевтика и здравоохранение группа Частный капитал группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Уголовное право группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) 14место По выручке на юриста (более 30 юристов) 17место По количеству юристов 24место По выручке
.
На что обращают внимание суды?
Максим Стрижак, управляющий партнер Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры — mid market) группа Банкротство (включая споры) (high market) Профайл компании
, рассказывает, что для выявления признаков недобросовестного поведения кредитора суды обращают внимание на:
- Нерыночные условия договоров между кредитором и должником;
- Транзитный характер проводок денежных средств и свободное движение средств внутри группы компаний в которую входят — или входили — кредитор и должник;
- Нерациональное поведение сторон по сделке — например, отсутствие попыток взыскания долга до момента возникновения банкротства, предоставление новых займов при нарушении должником ранее заключенных обязательств;
- Отсутствие экономической целесообразности совершения операции и правового смысла избранной формы сделки, а также заведомое отсутствие возможности у должника исполнить вновь создаваемое обязательство. Например, в случае, когда сумма обязательства превышает активы участников сделки.
«Однако, так как описать все способы злоупотребления фактически невозможно, то и перечень критериев для их определения не является закрытым и постоянно дополняется новыми», — предупреждает юрист.
Как добросовестному кредитору включиться в реестр?
Добросовестный аффилированный кредитор должен вынести одно правило – презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений, в случаях с аффилированными кредиторами в банкротстве, не работает. Об этом говорит Алина Манина, Заместитель управляющего партнёра Федеральный рейтинг. группа Санкционное право группа Уголовное право группа ГЧП/Инфраструктурные проекты Профайл компании
.
Она же дает и ряд практических советов. В первую очередь, добросовестному кредитору следует сразу занимать активную процессуальную позицию, а не ждать, что суд начнет самостоятельно — например, на основании доводов другой стороны — устанавливать обстоятельства по делу.
В этом сюжете
Нужно доказать, что долг был реальным. Для этого потребуется вся первичная документация по сделке, оригиналы документов, выписки о движении денег по банковским счетам. У должника можно истребовать с помощью суда доказательства наличия долга в бухгалтерской отчетности — это тоже поможет доказать реальность займа.
В любом случае придется доказать суду экономическую обоснованность и целесообразность заключения сделки. «Ведь вы аффилированное лицо и должны знать состояние должника на момент совершения сделки», — подчеркивает Манина.
Миноритарному участнику или акционеру будет проще доказать, что займ не носил корпоративный характер и не был направлен на создание искусственной задолженности в целях контроля над процедурой банкротства. «Предоставление же займа, например, единственным участником должника повлечет дополнительные вопросы у суда о характере сложившихся правоотношений», — предупреждает эксперт.
От квалификации займа как корпоративного может спасти указание в договоре на определенную цель предоставления денег.
Если договор уже заключен, и указания в нем нет, то нужно убедить суд в том, что цели предоставлялись для какого-то конкретного проекта и были реальной инвестицией в деятельность должника: «Возможно, у вас могла сохранится переписка с другими участниками должника, если вы вели переговоры по определенному проекту. Все это поможет вам в доказывании своей добросовестности».
Что дальше?
Эксперты «Право.ru» сходятся во мнении: проблему аффилированных кредиторов в банкротстве нужно решить на законодательном уровне. «Уже давно назрели изменения в ст.
71 и 100 Закона о банкротстве, которые по сути не предусматривают никаких значимых правил», — считает Евгений Лиджиев.
Он предлагает установить общее повышенное бремя доказывания для включения в реестр, а также — сверхповышенное бремя доказывания для лиц, аффилированных с должником.
По мнению Максима Стрижака, необходимо систематизировать и закрепить в законе критерии субординации требований кредиторов, уже выработанные судебной практикой.
Кроме того, он предлагает узаконить распределение бремени доказывания и стандарты доказывания.
Решение этой задачи поможет создать понятные и прозрачные правовые механизмы регулирования взаимоотношений независимых и аффилированных кредиторов, уверен эксперт.
Проблемы аффилированных кредиторов в банкротстве (и многие другие трудности банкротных дел) эксперты обсудят на предстоящей конференции «Право.ru» под названием «Банкротство-2019: в поисках баланса», которая состоится в Москве 21 июня 2019 года.
Как работает презумпция в банкротстве
Когда закон устанавливает презумпции, связанные с аффилированностью лица (при недействительности сделок, включении в реестр требований кредиторов должника, привлечении к субсидиарной ответственности), суды зачастую занимают категоричную позицию: если есть аффилированность, значит сделка порочна.
Наличие такого элемента позволяет не только признать сделку недействительной в рамках конкурсного оспаривания, но и посчитать задолженность, вытекающую из отношений по такой сделке, искусственно созданной и (или) привлечь контролирующее должника лицо к субсидиарной ответственности.
Звучит преувеличенно, но в целом судебная практика идет по такому пути.
В качестве примера можно привести дело № А43-949/2016 (постановление АС Волго-Вятского округа от 19 мая 2021 г. № Ф01-1429/2021).
Рассматривая кассационную жалобу, суд указал: «Приняв во внимание изложенное, констатировав, что лица, участвовавшие в спорных договорах, являются аффилированными по отношению друг к другу, суды двух инстанций правомерно признали сделки недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве».
В деле № А40-202517/2017 суды также не стали учитывать доводы заинтересованного лица о том, что они не приняли во внимание фактические обстоятельства спора.
Так, суды пришли к выводу, что оспариваемая сделка (залог) совершена с аффилированным лицом, осведомленным о признаках неплатежеспособности должника на дату заключения сделки, и является заведомо экономически невыгодной для должника (постановление АС Московского округа от 19 января 2021 г. № Ф05-10350/2019).
В еще одном примере (дело № А41-26800/2018) при рассмотрении вопроса о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности в отсутствие в материалах дела документов, подтверждающих довод о выводе средств должника на иные созданные ответчиками юридические лица, суды ограничились лишь констатацией факта аффилированности (постановление АС Московского округа от 13 октября 2020 г. № Ф05-15489/2020).
Безусловно, во всех делах можно поспорить и утверждать, что сделки были недействительными, но, если «убрать» признак аффилированности, на проблему можно взглянуть под иным углом.
В любом случае не стоит забывать, что признак аффилированности – всего лишь презумпция и одно из обстоятельств, которое может быть основанием для удовлетворения того или иного заявления в рамках конкурсного оспаривания, включения в реестр кредиторов должника, привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Наличие аффилированности наводит на сомнения в порочности сделки, но не должно быть решающим обстоятельством.
В теории аффилированные лица – это физические и юридические лица, способные оказывать влияние на юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (ст. 4 Закона РСФСР от 22 марта 1991 г.
№ 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках»).
Причина такого отношения к аффилированным лицам заключается в том, что предполагается, что они знают о финансовых проблемах стороны сделки, понимают, что ее совершение причинит вред кредиторам, и т.д.
В 90% случаев наличие такого элемента существенно облегчает работу заявителям при оспаривании сделок по банкротным делам, недопущении кредитора в реестр требований кредиторов должника и привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.
Доводы ответчиков (заинтересованных лиц, кредиторов) о наличии экономически обоснованной цели совершения определенных действий остаются «неуслышанными».
Это связано с тем, что в большинстве случаев вывод активов действительно осуществляется через знакомых (фактически и юридически аффилированных лиц) – вряд ли кто-то будет продавать свое имущество (отчуждать иным образом) незнакомцу, иначе есть риск навсегда попрощаться с имуществом. Вопрос в степени доверия. В связи с этим суды полагают: если есть признак аффилированности, то сделка порочна. Но всегда ли это так?
ВС: Сделки между близкими родственниками не всегда можно рассматривать как злоупотребление в банкротном делеКак пояснил Верховный Суд, конкурсное оспаривание возможно в интересах только тех кредиторов, чьи требования имелись к моменту совершения должником предполагаемого противоправного действия либо могли возникнуть в будущем
Еще в декабре 2020 г.
Верховный Суд РФ напомнил, что не всегда наличие аффилированности свидетельствует о недействительности сделки: «Действительно, связанность с лицом, перед которым до банкротства у должника возникли обязательства, усиливает подозрения в том, что соответствующие требования могут быть фиктивными, однако не исключает и реальный характер задолженности (выделено мной. – М. К.). В таком случае, проверяя обоснованность требования либо действительность сделки, на которой оно основано, суду надлежит исследовать историю возникновения долга, а также фактическое движение имущественных благ между сторонами обязательств, во внимание может быть принято также и процессуальное поведение самого должника» (Определение от 17 декабря 2020 г. № 305-ЭС20-12206 по делу № А40-61522/2019).
В данном деле был подан иск о признании недействительной сделки купли-продажи земельного участка и жилого дома.
Однако названное определение не особенно повлияло на сложившуюся судебную практику, поскольку основной вывод судов, на основании которого было отказано в признании сделки недействительной, вкратце можно обозначить как «нет кредиторов – нет цели причинить им вред».
Однако, на мой взгляд, Верховный Суд в очередной раз обратил внимание на то, что не стоит формально подходить к рассмотрению спора даже при доказанности аффилированности.
Еще одно значимое Определение Верховный Суд вынес 25 марта 2021 г. (№ 310-ЭС20-18954 по делу А36-7977/16). Предметом рассмотрения был вопрос о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Коллегия по экономическим спорам ВС РФ в очередной раз указала на то, что не всегда совершение сделки с аффилированным лицом свидетельствует о недобросовестном поведении.
Нюансы ответственности контролирующих должника лиц при поручительстве за одного из членов группы компанийВС не согласился с тем, что одно лицо, входящее в группу, не должно предоставлять антикризисную поддержку другому члену группы, находящемуся в сложном состоянии, под страхом привлечения руководителя поручителя к субсидиарной ответственности
Напомню, в данном деле руководитель юрлица был привлечен к субсидиарной ответственности в связи с тем, что от имени общества предоставил поручительство за аффилированную компанию. Впоследствии обязательства по поручительству привели к банкротству возглавляемого им общества.
Верховный Суд отменил акты нижестоящих судов о привлечении директора к ответственности и направил дело на новое рассмотрение.
Экономколлегия указала следующее: «При разрешении вопроса о реальной цели совершения тех или иных сделок должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота.
В настоящее время на рынке кредитования сложилась устойчивая банковская практика, в соответствии с которой организации, входящие в одну группу, привлекаются банками в качестве поручителей по обязательствам друг друга.
Сама по себе выдача такого рода поручительств [за аффилированное лицо] в пользу кредитной организации, настаивающей на дополнительном обеспечении, не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении руководителя общества-поручителя по отношению к кредиторам (выделено мной. – М.К.)».
ВС также обратил внимание, что подход нижестоящих судов, по сути, сводился к тому, что одно лицо, входящее в группу, не должно предоставлять подобного рода антикризисное финансирование другому члену группы, находящемуся в сложном положении, под страхом привлечения руководителя компании-поручителя к субсидиарной ответственности.
С таким подходом Экономколлегия ВС не согласилась, указав, что он не основан на положениях Закона о банкротстве, содержащих исчерпывающий перечень исключений из общего правила о самостоятельной ответственности юридического лица (ст. 56 ГК РФ), применимых при несостоятельности.
Наличие антикризисной программы (плана), как разъяснил Суд, может подтверждаться не только документом, поименованным соответствующим образом, но и совокупностью иных доказательств (например, перепиской с контрагентами, протоколами совещаний и т.п.).
При этом возложение субсидиарной ответственности допустимо, в частности, когда следование плану являлось явно неразумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, либо когда план разрабатывался лишь для создания внешней иллюзии принятия антикризисных мер и получения отсрочки для того, чтобы выиграть время для отчуждения активов во вред кредиторам.
Безусловно, решение о том, обоснован ли был план, разумен или нет – также вопрос судебной оценки. Однако, на мой взгляд, приведенные определения ВС можно смело «собирать в копилку» и использовать изложенные в них выводы для подкрепления аргументов о реальности сделок, совершенных с аффилированными лицами, и об отсутствии цели причинения вреда имущественным правам кредиторов в схожих спорах.
ВС: Конкурсный управляющий вправе запрашивать сведения о родне участников должникаТакое лицо вправе обратиться в суд, рассматривающий дело о банкротстве, за содействием в получении сведений из органа ЗАГС о том, кто является родственниками и свойственниками контролирующих лиц должника
В свете описанной позиции ВС стоит обратить внимание на Определение от 29 апреля 2021 г. № 307-ЭС20-22954 по делу № А26-8852/2019 об истребовании конкурсным управляющим из органов ЗАГС информации о родственниках контролирующих должника лиц.
Исход рассмотрения заявления конкурсного управляющего в данном случае, полагаю, предсказуем и направлен на достижение цели соразмерного удовлетворения требований кредиторов (ст. 2 Закона о банкротстве). Указанная цель реализуется прежде всего арбитражным управляющим посредством конкурсного оспаривания сделок, привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.
Этот подход показывает, насколько тщательно арбитражные управляющие ищут доказательства аффилированности в целях доказывания порочного характера сделок, а суды нередко способствуют такому сбору доказательств.
Тем не менее, несмотря на сложившуюся тенденцию, предпринимателям и представителям, защищающим их права и законные интересы, полагаю, не стоит опускать руки.
Недаром арбитражный процесс основан на принципе состязательности, а презумпция аффилированности – всего лишь презумпция, которую можно и нужно опровергать, вооружившись рассмотренными выводами Верховного Суда.